Николай СЕРГЕЕВ, "Казахстанская правда", 29 января

Элементарная логика подсказывает: если человек действительно заботится о своем здоровье, то вряд ли будет искать способы поселиться там, где его здоровью может угрожать опасность. Как ни парадоксально выглядит ситуация на первый взгляд, в Приаралье, объявленном 12 лет назад зоной экологического бедствия, число жителей не сокращается, а, наоборот, увеличивается. К примеру, если в Аральском и Казалинском районах Кызылординской области в 1999 году проживало 137 тысяч человек, то в прошлом их стало уже 139 тысяч. По мнению специалистов Министерства труда и социальной защиты населения, которые проводили здесь свои исследования, секрет привлекательности прост: людей влекут льготы и надбавки, предусмотренные Законом "О социальной защите граждан, пострадавших вследствие экологического бедствия Приаралья". Но насколько справедливо они распределяются и стоит ли вообще считать этот регион экологически вредной зоной?

Раскинется море широко...

В настоящее время для определения территорий экологической катастрофы применяется ряд критериев. В их числе - устойчивый рост смертности населения, вынужденная миграция по экологическим причинам, превышение нормативов предельно допустимых концентраций загрязняющих веществ, полное разрушение экосистем и невозможность их самовосстановления, а также катастрофическое обмеление водных объектов, превышающее вековые колебания.
По данным кызылординских специалистов, сейчас по всем этим показателям обстановка в регионе никак не подходит под определение "катастрофическая". Судите сами. Если в 2002 году уровень смертности по республике составлял 10,2, то в Кызылординской области - 7,7. Причем в наиболее "опасных" районах он был даже значительно ниже, чем в областном центре. Миграционной убыли, как отмечалось выше, здесь тоже не наблюдается. Что же касается загрязняющих веществ, то вот уже несколько лет в регионе реализуется ряд проектов, направленных на уменьшение вредного влияния процессов, связанных с обмелением Арала. К примеру, за счет регулирования русла Сырдарьи ее пропускная способность увеличится почти в два раза, что позволит поднять уровень воды в Северном Аральском море на 11,5 кубических километра, уменьшить ее минерализацию и создать условия для разведения рыбы.
Кроме этого, в результате затопления большой территории (а это порядка 870 квадратных километров) будет снижен вынос соли, пыли и гербицидов. Улучшатся возможности для земледелия и животноводства. Было бы только, как говорится, желание работать.
Сложной пока остается проблема обеспечения населения доброкачественной питьевой водой. Но и этот вопрос постепенно находит свое разрешение: на стадии завершения, к примеру, находится строительство Арало-Сарбулакского водовода протяженностью свыше тысячи километров.
Не согласны кызылординские специалисты и с мнениями тех ортодоксов, кои, ссылаясь на проведенные в незапамятные времена исследования, безапелляционно заявляют о невозможности восстановления экосистемы Арала. В ходе проведенных четыре года назад исследований на высохшем дне Аральского моря были обнаружены следы размытых водой строений, а также захоронения, которые датируются IX-XIII веками. Иными словами, речь можно вести о том, что периоды высыхания и наполнения Арала носят циклический характер. Так что через какое-то время этот водоем может вновь расшириться даже без человеческого вмешательства.

Льготы, которые нас развращают

В конце прошлого года аким Кызылординской области направил письмо на имя Премьер-Министра Даниала Ахметова, в котором высказал свою точку зрения относительно проблем Аральского моря и дальнейшего льготирования региона. Дело в том, что в нынешнем году Парламент планирует рассмотреть вопрос о возобновлении действия некоторых статей Закона "О социальной защите граждан, пострадавших вследствие экологического бедствия Приаралья" либо их полной отмене. Что лучше?
Как считают власти, сегодня надо бороться с причиной ухудшения экологии, а не только устранять последствия. Исходя из этого, приоритетом в проводимой работе должны, по их мнению, стать не выплата компенсаций и установление льгот, а осуществление реальных, действенных проектов по улучшению экологической ситуации в регионе.
В какой-то мере действия областного руководства опять же можно расценить как парадоксальные: кто же в наше время добровольно отказывается от дополнительного субсидирования? Но при ближайшем рассмотрении логика местной власти выглядит вполне убедительно.
С момента обретения областью статуса зоны экологического бедствия прошло уже 12 лет. В первые годы, когда экономическая ситуация в стране была крайне сложной, региону действительно были необходимы льготы. Но за последнее время многое изменилось. Так что излишняя забота о гражданах может запросто обернуться развитием среди населения иждивенческих настроений. А если люди будут думать не о том, как своим трудом обеспечить развитие региона и, соответственно, повысить собственное благосостояние, а о том, чтобы безбедно жить за счет других, на пособие, ни экономическая, ни экологическая ситуация здесь не изменится.
Стоит, правда, отметить, и это принципиальный момент, что аким отнюдь не призывает к немедленной и полной отмене льгот, заложенных в Законе "О социальной защите граждан, пострадавших вследствие экологического бедствия в Приаралье". По мнению специалистов, главное сейчас - разработать комплексную государственную программу развития, ориентированную на рост благосостояния населения, проживающего в экологически неблагоприятных районах. По ходу ее реализации постепенно и поэтапно можно будет отменять статьи упомянутого закона.
Особый вопрос - социальная несправедливость. Во-первых, в республике есть и другие неблагополучные регионы, но у них нет такой мощной поддержки, как у Приаралья. Кстати, по сути, сейчас в этой связи можно вести даже речь о государственном протекционизме в отношении отдельных территорий. Во-вторых, непосредственно в Кызылординской области льготы и компенсации нынче одинаково назначаются и вполне здоровому человеку с достаточными возможностями на профилактику заболеваний, и действительно пострадавшим жителям, не имеющим возможности оплатить лечение.
Стоит отметить, что на данный момент фактически работает только пункт 1 статьи 13 закона. То есть населению, проживающему в "районе экологического бедствия", устанавливаются оплата труда, стипендии с применением коэффициента по зонам, ежегодный дополнительный оплачиваемый отпуск. Предусмотрено также увеличение норм ассигнований на содержание медицинских учреждений. Одновременно с предоставлением трудового отпуска ежегодно оказывается материальная помощь на оздоровление в размере месячной тарифной ставки или должностного оклада сверх действующих выплат. Но все ли получают эти деньги? Как выясняется, вовсе нет. В основном "экологическая" компенсация выплачивается только работникам бюджетной сферы, которые составляют всего 12,8 процента экономически активного населения. Частные же структуры на исполнение норм закона идут неохотно. Более того, эта же норма закона позволяет им экономить на налоговых выплатах.
Впрочем, и по бюджетникам вести речь о социальной справедливости довольно сложно. Например, руководитель, размер основной зарплаты которого составляет 30 тысяч тенге, получает 30-процентную надбавку - 10 тысяч. Тогда как рядовой сотрудник с зарплатой в 10 тысяч может соответственно претендовать на прибавку лишь в 3 тысячи тенге. Чувствуете разницу?

"Мелеющий" имидж

Мелеющий Арал - проблема. Но не меньшую озабоченность должно представлять и "обмеление" экономического имиджа региона. Присвоение ему статуса зоны экологического бедствия обернулось в настоящее время массой сложностей. Рынок - строг. Если зона экологически неблагополучна, значит, как считают покупатели, небезопасна и производимая там сельскохозяйственная продукция. Вот и приходится кызылординцам идти на всяческие ухищрения, продавая тот же рис. При этом, осуществляя операции через посредников, рисоводы вынуждены сталкиваться с проблемой увеличения себестоимости продукции. А значит - с понижением ее конкурентоспособности. И это в то самое время, когда республика готовится вступить в ВТО и когда ей крайне необходимо завоевывать новые рынки сбыта.
Статус экологически бедствующего региона негативно сказывается и на его инвестиционной привлекательности. Достаточно сказать, что основными источниками финансирования здесь по-прежнему остаются собственные средства хозяйствующих субъектов, доля которых составляет 84,7 процента. На иностранные же инвестиции приходится всего 3,6 процента. А как без них развивать производства?
Еще одна больная проблема связана с потерей части налоговых выплат из-за того, что отдельные руководители искусственно занижают заработную плату с целью доведения ее до нормального уровня после мнимого применения повышающих коэффициентов, о чем упоминалось выше.
По большому счету, сегодняшние ортодоксальные взгляды на Приаралье как на зону экологического бедствия никак не способствуют экономическому развитию территории, росту предпринимательства и повышению уровня жизни людей. И ситуацию нужно срочно менять. В принципе, проект программы комплексного решения проблем этого региона уже готов. Причем акцент в нем делается не на льготы, а на привлечение дополнительных средств на то же увеличение качества питьевой воды, оздоровление населения, улучшение системы образования, ремонт и строительство дорог.