Источник: "Терроризм.Ру"

В свои 29 лет Мохаммед Дауд (Mohammed Daud) видел лица, может быть, всего лишь двухсот женщин. Несколько десятков из них являются членами его семьи. Остальные лица он увидел случайно, украдкой, когда не должен был на них смотреть, а сами женщины были без паранджи.

"Как можно влюбиться в девушку, если нельзя посмотреть на ее лицо?" - спрашивает он.

Дауд не женат. Он вступает в сексуальные отношения только с мужчинами и мальчиками и не считает себя гомосексуалистом, во всяком случае, в том смысле, как это понимают на Западе.

"Я люблю мальчиков, но девочек я люблю больше, - говорит он. - Мы просто не можем видеть женщин, чтобы оценить, красивы ли они. Но мы видим мальчиков и про них можем сказать, кто из них прекрасен".

Дауд ремонтирует мотоциклы. Он просил, чтобы мы назвали только два его первых имени, и не называли фамилию. У него молодое лицо, щегольские черные усики и выбритый подбородок, после разгрома талибов это стало возможным. Когда он говорит, у него дрожат коленки, что выдает его непроизвольное смущение.

"Вы задаете непростые вопросы, - говорит он. - Мы обычно не говорим о таких вещах".

Хотя это и редко признается, преобладание сексуальных отношений между афганскими мужчинами - открытый секрет, о котором быстро догадываются наблюдательные гости. Как это ни иронично звучит, но эти отношения особенно актуальны здесь, в Кандагаре, который был сердцевиной пуританского движения Талибан.

Для западных людей может показаться странным, что общество, в котором подавляется сексуальность, характеризует повышенная гомосексуальная активность. Однако профессор психиатрии Колумбийского университета Джастин Ричардсон (Justin Richardson) считает такой взгляд отсталым. Ведь именно крайние ограничения, налагаемые на сексуальные отношения с женщинами, приводят к тому, что гомосексуальное поведение становится превалирующим.

"В некоторых мусульманских обществах запрет на добрачный гетеросексуальный половой акт имеет очень большой вес, он сильнее, чем запрет на секс между мужчинами. В этих обществах можно обнаружить мужчин занимающихся сексом с другими мужчинами не потому, что им это очень нравится, а потому, что они находят это наиболее привлекательным из тех ограниченных возможностей, которые им доступны", - говорит Ричардсон.

Другими словами, секс между мужчинами можно рассматривать, как обратную сторону изоляции женщин. Этнические пуштуны, составляющие большинство населения Кандагара, отличаются от основных этнических групп Афганистана наибольшей религиозной консервативностью. Вероятно поэтому, именно среди пуштунов наиболее распространены гомосексуальные отношения.

Гостям может показаться, что они наблюдают признаки этого. С одной стороны, афганские мужчины склонны вести себя по отношению к мужчинам на людях более интимно, чем это принято на Западе. Во время чаепития или разговора они могут целоваться, держать друг друга за руки или обниматься.

Кроме того, среди пуштунских мужчин распространена франтоватость. Многие подводят глаза краской для век, красят ногти хной и разгуливают по городу в неуклюжих сандалиях с высокими каблуками.

Любовь к более молодым красивым мужчинам, которых называют здесь халеконами, даже воспета в пуштунской литературе. В популярной поэме Саида Абдула Кхалика Аги (Syed Abdul Khaliq Agha), умершего в прошлом году, говорится о Кандагаре, как о городе, имеющем специфическую репутацию.

"В Кандагаре прекрасные халеконы, - говорится в поэме. - У них черные глаза и белые щеки".

Однако приезжему, обращающему внимание на эти вещи, скорее всего, возразят, что они не являются проявлениями гомосексуализма. Местные жители настаивают на том, что объятия - это не секс. Мужчины, пользующиеся сурьмой и хной просто "необразованны".

Несмотря на это, мало кто отрицает, что значительный процент мужчин в этом регионе занимается сексом с мужчинами и мальчиками. Спросим местное духовное лицо муллу Мухаммеда Ибрагима (Mohammed Ibrahim).

"Девяносто процентов мужчин желают предаться этому греху, - говорит мулла. - Однако большинство из них праведно и может контролировать себя. Только 20 - 50 процентов из тех, кто хочет этим заниматься, реализуют свои желания".

Согласно математическим выкладкам муллы от 18 до 45 процентов афганских мужчин занимаются гомосексуализмом, что значительно больше, чем 3 - 7 процентов американских мужчин, признающих себя гомосексуалистами.

Все эти люди бросают вызов строгой разновидности ислама, исповедуемой в этих местах и запрещающей секс между мужчинами. Они идут за советом к религиозным авторитетам и не находят у них поддержки.

"Внутри каждого человека есть дьявол, - говорит Ибрагим. - Если человек предается этому греху, значит это дело рук дьявола".

Мулла объясняет, что Коран грозит нарушителям "тяжелым наказанием". Традиция предусматривает три вида наказания для отступника: быть привязанным к столбу и сожженным, быть сброшенным со скалы или раздавленным падающей стеной.

Во время правления в Кандагаре талибы пользовались третьим способом. В феврале 1998 года они с помощью танка обрушили стену на трех человек, двое из которых обвинялись в содомском грехе, а третий изнасиловании лица мужского пола. Первые двое погибли, а третий пролежал неделю в больнице и, поскольку было сделано заключение, что Бог пощадил его, отправился в тюрьму. Там он отсидел шесть месяцев и бежал в Пакистан.

Вероятно для того, чтобы отвадить назойливых гостей, владельцы соседнего дома начали отстраивать это место.

"Понаехало много иностранцев, они стали опрашивать людей, проживающих поблизости, - говорит Абдул Басер (Abdul Baser), 24-летний афганец, показавший траншею, где эти люди были раздавлены. - После этого местные жители решили восстановить разрушенную стену".

Однако, когда речь заходит о гомосексуализме, многие обвиняют талибов в лицемерии.

"У талибов были халеконы, но это держалось в секрете, - говорит один командир, воевавший против талибов, о котором ходят слухи, что он держит двух халеконов. - Они прятали халеконов в медресе" или религиозных школах.

Не только религиозные авторитеты говорят о том, что у пуштунов гомосексуализм - обычное явление.

Доктор Мохаммед Насем Зафар (Mohammed Nasem Zafar), профессор Медицинской школы в Кандагаре, считает, что около 50% мужского населения города вступают в сексуальные отношения с мужчинами или мальчиками на каких-то этапах своей жизни. По его словам, мальчики впервые начинают привлекать внимание мужчин в 12-16 лет, до того, как у них начинает расти борода. Некоторых подростков ему приходится лечить. В частности, они страдают от болезней, передающихся половым путем, и недостаточности сфинктера прямой кишки. По словам доктора, СПИД пока что не является проблемой для Афганистана, вероятно потому, что страна изолирована.

"Иногда, когда халекон подрастает, старший товарищ женит его на своей дочери и забирает его к себе в семью", - говорит доктор.

Зафар вспоминает, как застал местного муллу за занятием сексом с молодым человеком прямо на столе для осмотра больных в поликлинике. "Если наш мулла позволяет себе такие вещи, то что можно сказать про остальных?" - спрашивает Зафар.

По словам профессора психиатрии Ричардсона, было бы неправильным утверждать, что афганские мужчины - гомосексуалисты, поскольку их выбор партнера не соответствует тому, что на Западе называют сексуальной ориентацией. Он сравнивает их с обитателями тюрем: они вступают в сексуальные отношения с мужчинами в первую очередь потому, что оказались в такой ситуации, в которой мужчины, как сексуальные партнеры, более доступны, чем женщины.

"Это имеет отношение к их образу жизни, - замечает он, - а не к тому, что они из себя представляют на самом деле".

Мастер по ремонту мотоциклов Дауд согласился бы с тем, что в основе вопроса лежит изолированность женщин.

По словам Дауда, первый сексуальный опыт с мужчиной он получил в 20-летнем возрасте. К тому времени он понял, что у него будет много проблем с женитьбой. По пуштунским обычаям мужчина должен заплатить за свою свадьбу, купить подарки и одежду невесте и ее семье. Сумма доходит до 5 тысяч долларов, - огромные деньги для бедной страны, - и многие мужчины, а среди них и Дауд, решили даже и не пытаться добиваться руки женщины.

"Я бы женился, но экономическая ситуация в нашей стране мешает мне сделать это", - говорит Дауд.

Дауд говорит о своей сексуальной жизни только с глазу на глаз и только после того, как мы обещали ему не делать никаких фотографий.

"Я имел связи с разными мальчиками, с некоторыми в течение месяца, с некоторыми по одному месяцу. Кто-то оставался со мной на шесть лет, - говорит он. - Здесь тоже проблема в деньгах. Если хочешь иметь связи с мальчиком, надо покупать ему что-нибудь. Поэтому это не так-то и плохо для него. Некоторые связи требуют много денег, некоторые не так много. Иногда я чиню мотоцикл и делаю ему подарок".

Гомосексуальные отношения поддерживать нелегко, соглашается он. О доме не может быть и речи.

"Если бы мой отец застал меня за этим, то выгнал бы меня из дома, - говорит Дауд. - Если хочешь заниматься сексом, нужно найти укромное место. Некоторые уходят в горы или в пустыню".

Относительно того, стала ли сексуальная жизнь Кандагара более открытой или более закрытой после разгрома талибов, нет единого мнения.

Например, после того, как начале декабря в город вошли антиталибские силы, некоторые западные наблюдатели видели командиров, открыто разгуливавших по городу со своими халеконами. Но за последние несколько недель, с тех пор, как новый губернатор Кандагара Гуль Ага Ширзай (Gul Agha Shirzai) издал приказ, запрещающий юношам моложе 18 лет жить в казармах, ситуация изменилась. Официально этот запрет направлен на то, чтобы положить конец практике использования детей в качестве солдат.

"На самом деле все не так, - говорит один из главных помощников губернатора инженер Юсуф Паштун ( Yusuf Pashtun), не соглашаясь с утверждением, что мальчиков используют для секса. В приказе губернатора говорится лишь о том, что "нельзя призывать в армию мальчиков младше 18 лет".

Близкий к Ширзаю антиталибский командир заметил, что одна из целей приказа состояла в том, чтобы убрать халеконов из казарм. Однако, по его мнению, этот шаг всего лишь загнал такую практику в подполье.

По словам доктора Зафара, при талибах все были запуганы и вынуждены были воздерживаться. "При Талибане не более 10% практиковало гомосексуальные отношения, - говорит он. - А теперь правительство не обращает на это внимания, поэтому данный показатель может вернуться к отметке в 50%".

Однако Дауд считает, что может произойти и обратное. Если будет восстановлено совместное обучение, а законы об одежде для женщин смягчатся, то у мужчин станет меньше причин искать утешения в постелях, - в полях или на складах, - в обществе других мужчин.

"Что касается меня, если я найду девушку и увижу, что она прекрасна, я пошлю к ней свою мать" просить ее руки, - говорит Дауд. - Я просто жду встречи с такой девушкой".

The Los Angeles Times
09/04/2002