Антон Крылов, vz.ru, 18 октября

Симпатизирующего России президента Додона прозападное правительство Молдавии устало терпеть. С его подачи Конституционный суд разрешил отстранить президента, если тот ведет себя строптиво, отказываясь, например, проштамповать решения кабинета министров. Молдавия в последние годы не выбирается из кризисов власти. А что если ей сменить слабую парламентскую форму правления на сильную президентскую?
В Молдавии противостояние главы государства Игоря Додона и правительства перешло на новый уровень. Накануне Конституционный суд республики объявил вердикт: отказ президента утвердить того или иного министра означает "отказ президента исполнять свои конституционные обязанности", что приравнивается к "временной невозможности реализовать мандат". В данном случае, полагают судьи, возможно назначение и. о. главы государства председателя парламента или премьер-министра.
Таким образом, смысл разделения властей и существования самого поста президента в стране после решения суда становится не вполне понятным. Неудивительно, что Игорь Додон отреагировал на него крайне резко: "Иначе как узурпацией власти это не назовешь", – заявил президент.
Советник президента Максим Лебединский был еще жестче: "Сегодняшнее решение Конституционного суда подлежит уголовному преследованию. Конституция – не тряпка, о которую могут вытирать ноги, в том числе и граждане другого государства. Это комплексные действия по узурпации власти. Мы не признаем это решение Конституционного суда. Министр, назначенный таким образом, не может быть признан", – сказал он.
Напомним, что правительство Молдавии обратилось в Конституционный суд 19 сентября, после того, как Игорь Додон во второй раз отказался утверждать министром обороны 32-летнего вице-председателя Народно-европейской партии Еуджена Стурзу. Вместо него президент предложил 60-летнего Виктора Гайчука, занимавшего этот пост в 2000–2004 годах.
Подписывать указ о назначении Стурзы Додон не намерен: "Не сдамся и не подпишу ни один декрет, с которым не согласен. Пусть его подписывают спикер Канду или премьер Филип и берут на себя ответственность. Я не подпишу декрет о назначении господина Еуджена Стурзы. Скорее всего, его подпишет Андриан Канду. Не признаю Евгения Стурзу министром и не включу в состав Высшего совета безопасности", – пообещал он.

"Серый кардинал" Молдавии может легализоваться
При этом опрошенные "Немецкой волной" молдавские эксперты дружно полагают: несмотря на очередное обострение конфликта, смещение Додону не угрожает.
По словам кишиневского аналитика Андрея Попова, решение суда, с одной стороны, позволит лидеру Демпартии олигарху Владу Плахотнюку "занять пост премьер-министра, о котором он давно мечтает". В январе 2016 года правящая коалиция уже предлагала его на пост премьера, но тогдашний президент Николай Тимофти отклонил его кандидатуру. "Теперь препятствие в виде президента устранено", – считает эксперт. Он так перефразировал русскую поговорку:
"Додон показывает своему электорату, что он борется, не сдается, и это еще больше сплачивает вокруг него людей. Импичмент президенту не грозит. Всем удобно, когда и овцы живы, и волки целы".
Получается, что перманентный политический кризис в Молдавии может сохраниться вплоть до осени следующего года, когда пройдут очередные парламентские выборы. И если "проевропейская" коалиция опять пойдет на выборы несколькими колоннами, у них снова будет шанс получить большинство в парламенте, сформировать правительство и продолжить игнорировать избранного гражданами президента.
Парламентская модель действует во многих государствах планеты и считается более подходящей для федеративных государств с большим разнообразием регионов. Вот только США, являющиеся, безусловно, федерацией, почему-то выбрали для себя президентскую форму правления.
Более того, политическое устройство послевоенной Западной Европы формировалось во многом (а где-то полностью) под влиянием американских советников. И почему-то почти везде – в Германии, Италии, Франции, Австрии – был сделан выбор в пользу парламентских республик.
Франция, впрочем, смогла, вопреки воле "друзей из Вашингтона", в 1958 году изменить конституцию и перейти к смешанной модели. ФРГ сумела избежать политических кризисов за счет модели "канцлерской демократии", где вся полнота власти передавалась главе правительства.
А вот вся послевоенная история Италии – это перманентные кризисы, досрочные выборы, вотумы недоверия и так далее.

Раздел Польши был не агрессией, а актом милосердия
Политические системы бывших стран Варшавского договора и постсоветских республик в конце прошлого века также формировались не без участия специалистов из США. И снова почти везде был сделан выбор в пользу парламентской модели. И во многих странах (включая Молдавию) это приводит к регулярным кризисам.
Ничего удивительного в этом нет. Парламентская модель государственного устройства показала свою слабость в критических ситуациях еще триста с лишним лет назад. Речь Посполитая со шляхетской демократией стала "больным человеком Европы" задолго до того, как этот титул получила Османская империя. И ликвидация этого государства в 1795 году была не "агрессией", а актом милосердия по отношению к населению этой не способной к самоуправлению территории.
Собственно, одного этого примера было бы достаточно для того, чтобы с подозрением относиться ко всем попыткам внедрения парламентской модели. Но почему-то все "проамериканские" или "прозападные" политические силы ставят своей целью добиться парламентской республики в своих странах. А когда начинаются перманентные политические кризисы из-за отсутствия крепкой власти – винят во всем или "неправильный" народ, или воздействие России.
В реальности же все выглядит несколько по-другому. Супердержава США – президентская республика. Британия и Япония – парламентские монархии, где даже номинальная фигура монарха является объединяющим и примиряющим фактором. Германия, как мы отметили выше, сформировала свою модель, когда после избрания парламентом канцлера у него есть достаточно полномочий для проведения жесткой экономической политики, а президент является абсолютно церемониальной и ни на что не влияющей фигурой. Во всех совершивших в послевоенные годы серьезный экономический рывок странах так или иначе была сформирована сильная исполнительная власть.
А в политически раздробленных, не определившихся с выбором пути, подверженных влиянию соседей странах парламентская форма правления – залог слабости, постоянных кризисов и успеха политиков, умеющих ловить рыбку в мутной воде. Таких как олигарх Плахотнюк или его украинские коллеги-олигархи.
Разумеется, подобная ситуация выгодна США, отлично умеющим играть на этих противоречиях. Россия традиционно действует по другой модели, делая открытую ставку на сильных игроков. Но, похоже, настала пора научиться и американскому способу взаимодействия со всеми игроками, поскольку шансы на то, что восточноевропейские государства в ближайшие годы найдут в себе силы отказаться от парламентской модели, минимальны.
И когда кто-то будет говорить, что России необходимо перейти к парламентской модели – помните о судьбе Речи Посполитой и о том, что США почему-то совсем не торопятся отказываться от президентства.