Азамат Ибраев

В сентябре нынешнего года на одном из популярных интернет-порталов страны, помимо всего прочего публикующего и собственные социологические изыскания, был проведен любопытный опрос об отношении представителей казахстанского общества к проблеме многоженства. Результаты оказались довольно предсказуемыми – половина опрошенного мужского населения любвеобильно высказалась в пользу полигамии, половина решила придерживаться традиции однолюбов, а вот женщины более чем 42 процентами категорически высказались против, при чем нашлась еще довольно большая часть "затруднившихся с ответом".
Что любопытно, как следует порывшись в соответствующих архивах подобных голосований, организаторы исследования выяснили и о том, что социологические опросы, проводившие в разные годы, давали примерно один и тот же результат: "ЗА" выступало примерно 40% мужского населения и только максимум 20% женского (да и то, с определенными оговорками). В итоге, по мнению ряда комментаторов, показатели оказались более чем странные, особенно если учесть, что на 2016 год численность мужского населения в Казахстане составляет 8630157 человек (то есть 48%), а женского 9337167 (или 52%). Другими словами, для 707010 женщин вторых "половинок" просто не хватит. Ну и как тут решить этот злободневный (даже с точки зрения банальной физиологии) вопрос, как не вступать во внебрачные связи, или наоборот - не попытаться узаконить свои отношения с потенциальным избранником в качестве второй или даже третьей жены?
Как и положено в таких случаях в ход у оппонентов пошли самые разные аргументы – от кризиса в демографической ситуации, вплоть до отсылок к неким "традиционным казахским ценностям", обильно приправленные ссылками на некие религиозные каноны (причем, зачастую, к Центральной Азии не имеющими никакого отношения). В итоге, как это чаще всего бывает, все остались при своем мнении, а проблема (если, конечно, таковая и существует), ни на йоту сдвинулась с мертвой точки. И вот тут то и стало интересно - а есть ли таковая проблема в действительности? Существует ли проблема полигамии в нашей державе, и если да, то на каких основных идейных постулатах она базируется?
Для начала, как и положено, обратимся к букве и духу закона. Здесь, казалось бы, с одной стороны, все более менее ясно… хотя, хотя тоже с определенными нюансами.
Начнем с того, что с первого января 1998 года в стране вступила в силу новая редакция Уголовного кодекса, в которой оказалась исключенной статья "Двоеженство или многоженство", присутствующая там аж с 1959 года. Такая приятная гуманизация уголовного законодательства, безусловно, не осталась незамеченной поборниками домашних гаремов, и уже через месяц со страниц СМИ (в основном, кстати, регионального уровня) зазвучала полемика, суть корой сводилось к банальному: "что не запрещено, то разрешено". Правда, была и одна "заковыка" - параллельно действующий в стране закон "О браке и семье", принятый чуть позже – в декабре все того же 1998 года не предусматривал возможности регистрации более чем одного брака одновременно. То есть, новый брак не мог быть зарегистрирован, если гражданин уже состоял в действующем, нерасторженном по закону браке. Существовала, правда, небольшая лазейка узаконить очередные отношения по мусульманским обрядам, но государство эти отношения отказывалось признавать напрочь (хотя, как мы уже знаем из поправок в УК, активно преследовать за них вроде как тоже уже перестало). Таким образом, ситуация сложилась в чем-то даже патовая, и становилось ясно, что какая-то из сторон должна первой переходить в атаку и начинать активно лоббировать свои идеи и интересы. А там, глядишь, "под шумок" и некоторые новые полезные поправочки удастся "протащить" и легализовать.
Первая попытка легализовать многоженство была предпринята не где-то, а в самих стенах парламента в 2001 году. Тогда депутат Мажилиса Амангельды Айталы попробовал было поставить "вопрос ребром", но получил достаточно сильный отпор от большинства коллег, среди которых как уже можно, наверное, догадаться преобладали представительницы прекрасного пола. Вопрос тогда даже отказались ставить на голосование, хотя парламентские юристы в свою очередь отметили и еще одну тонкую юридическую деталь - в введенных с середины 90-х годов удостоверениях личности нового образца напрочь отсутствовали какие-либо отметки о состоянии в браке и детях, что было обязательным в советском паспорте. Компьютеризация государственных органов и объединение всеобщей базы о гражданско-правовых взаимоотношениях также оставляли желать лучшего, так что в теории данное обстоятельство давало "техническую" возможность регистрировать второй брак без расторжения предыдущего. Чем, наверняка, некоторые особо активные "многоженцы" вполне успешно и воспользовались.
Еще одной "неформальной волной всплеска многоженства "по факту" наблюдатели называли этап передислокации столицы из Алматы в Астану. Состоятельных (по разным причинам) людей переезжало тогда достаточно много. А вот что касается их вторых "половинок", то далеко не все они соглашались поменять привычный теплый южный Алматы на в то время малокомфортную, холодную, северную Астану. Так что, в те годы практически официально жить на два дома на два дома – алматинский и столичный (причем оба согретые женским теплом) у некоторых чиновников и бизнесменов стало вполне обычной, хоть и несколько своеобразной нормой, которая в принципе мало кого удивляла или шокировала. Кстати, именно на тот период пришелся бурный расцвет "тематических" "брачных" агентств, с помощью которых желающие подбирали себе младшую жену ("токал") в дополнение к уже имевшейся старшей жене "байбише". Если уж отвлечься на психологические нюансы таких взаимоотношений, то понятно, что отношения у "старших" и "младших" жен складывались по-разному. Где-то они попросту не пересекались, а где-то враждовали насмерть. Впрочем, к психологическим и морально-нравственным аспектам этой проблемы мы еще вернемся чуть позже, а пока продолжим рассматривать юридическую хронологию развития событий.
Пожалуй, наиболее основательной попыткой легализовать полигамные отношения можно считать дебаты, развернувшиеся в 2008 году вокруг проекта обновленного кодекса "О браке и семье", в который некая "инициативная группа депутатов" попыталась было внести внесли норму о многоженстве. После коротких, но жарких дебатов на этот счет, поправка былая аннулирована. Кстати, накалившуюся тогда атмосферу в зале смогла немного разрядить депутат парламента Бахыт Сыздыкова, которая вроде бы как в шутку потребовала узаконить и многомужество. Несколько озадаченные таким радикальным предложением коллеги-мужчины решили тогда тему не развивать и вопрос с повестки дня сняли. Правда, припомнив, что в предыдущем, 2007 году все-таки подобная дискуссия тоже имела место быть, что, согласитесь, уже свидетельствует об определенной тенденции.
Имели место быть и одиночные высказывания в защиту полигамии. Так, например, депутат Мажилиса Жуматай Алиев не только высказался в одном из своих комментариев в позу легализации многоженства, но и предложил снизить порог брачного возраста для девочек до 14 лет.
– В Казахстане сейчас порядка миллиона молодых незамужних девушек! Наверное, поэтому я не осуждаю, когда мужчины берут себе вторую жену. Я радею за то, чтобы улучшалась демография, чтобы было меньше одиноких сердец...
С некоторыми оговорками выступал за полигамию теперь уже экс-парламентарий Гани Касымов, который справедливости ради подчеркивал то, что при этом никто не должен быть ущемлен в своих правах Примерно аналогичной точки зрения придерживался и его коллега Алдан Смаил:
– Если есть согласие со всех сторон, почему не регистрировать законно? Дело в том, что если вторая жена законна, то и дети ведь будут законными…
Здесь, кстати, парламентарий набрал и вовсе внушительное число сторонников, которые апеллировали к тому, что фактически непризнание полигамных браков (в том числе заключенных и по мусульманским законам) со стороны государства оборачивается ущемлением имущественных и иных прав вторых и третьих жен (существующих по факту), а также и детей, рожденных в таких браках. Об этом же охотно любил поговорить и ныне покойный юрист Максут Нарикбаев, а так же такой эпатажный общественный деятель как Амантай Асылбеков, который в 2011 году вообще заявил о том, что в случае избрания его президентом в качестве одного из первых шагов на этом ответственном посту он легализует многоженство.
Ну и конечно же, не обошлось в этой великой (и судя по рецидивам ее появления - крайне актуальной для некоторой части нашего общества) дискуссии, без мудрого и взвешенного слова со стороны ученых (в первую очередь, демографов).
Одним из наиболее авторитетных и последовательных экспертов по этому, как мы уже убедились крайне щекотливому вопросу, традиционно считался уже, к сожалению, ныне покойный демограф Макаш Татимов, который, правда, тоже шел по собственному пути. Он предлагал официально ввести термин "гражданский брак", с тем, чтобы все желающие могли иметь по несколько жен и побольше детей. Главное – относиться к этому с пониманием и ответственностью, - подчеркивал ученый в своих многочисленных публикациях и интервью на эту тему. Лишь, так, по его мнению, можно будет улучшить демографическое положение страны:
– В стране 375 тысяч незамужних женщин. И если эти девушки согласятся стать вторыми или третьими женами, улучшится демографическое положение Казахстана. 375 тыс. – это означает соответствующее количество не поднятых отау, не раскрытых шаныраков, незажженных очагов – ошактар, не приоткрытых дверей – босага и неоправданных надежд на будущее. За многоженство я стал ратовать даже до суверенитета Казахстана. В конце 80-х, в начале 90-х годов – тогда уже демократизация шла. И я тогда думал, что Казахстан будет строить традиционное общество – это значит, что все традиции надо восстановить. И так оно и происходит…
Делился известный демограф и своим впечатлением об истинном положении дел с полигамией в стране:
– Я считаю, что в Казахстане сейчас четыре миллиона семей, из них где-то 100 тысяч, примерно 2,5% семей (может быть от силы 3% в южных областях, 2% – в северных областях), существуют в гражданском браке. Раньше иметь токалок у казахов считалось за престиж. Это было демонстрацией богатства, торжества традиционности, возможностей. Я изучаю общественное мнение, прислушиваюсь, бываю среди общества. Реакция общества была хорошая и вообще одобрительная. Это вообще одобряется. Казашки не отрицают этого, потому что это в их крови, в их поведении, так что большинство будет положительно…
Здесь, кстати, данные уважаемого академика шли вразрез с некоторыми социологическими исследованиями, периодически так или иначе проводимыми в стране.
Например, в 2013 году фонд "Евразия" и почему-то министерство иностранных дел Финляндии (наверное, их так же крепко волнует эта проблема) провели масштабный социологический опрос в четырех районах Южного Казахстана. Тема исследования была сведена к минимальной простоте - выяснению того, как именно южанки относятся к институту многоженства. И здесь результаты вполне возможно оказались парадоксальными. Вопреки распространенному у части общества стереотипу, что на юге страны девушки и женщины только и мечтают как бы пополнить ряды "токалок", итоги опроса показали прямо противоположный результат. Как выяснилось после обработки полученных данных, почти 80% опрошенных отрицательно относятся к многоженству. "На вопрос о том, поддерживают ли респондентки инициативу многоженства, 79,3% женщин заявили о своем протесте и только 4 женщины или 1,3% от общего числа опрошенных, поддержали данную инициативу", – говорится в тексте отчета. При этом в особой сноске указывалось, что при параллельном опросе мужчин (хотя это не являлось основной целью исследования) выяснилось, что более 40% опрошенных мужчин одобряют идею полигамии все-таки одобряют, при этом делая отсылы как на возможность вступления в такой брак по мусульманским традициям, так и не забывая оговорку на счет того, что претендент на многоженство должен быть весьма обеспеченным человеком, чтобы достойно содержать всех своих женщин…
С вопросом материально достатка, в принципе все ясно и без дополнительных комментариев. А вот что касается традиций (по крайней мере, на территории Казахстана), то здесь, как выясняется, тоже оказалось далеко не все так однозначно, как видится сторонникам домашних гаремов.
– Казахи действительно были многоженцами, брали до четырех жен. Но что такое многоженство? Во-первых, очень многие, можно сказать, большинство мужчин, имели только одну жену. При этом, многие не могли жениться в молодости, женились в возрасте, потому что не было возможности платить калым. Некоторые, например, во время войны брали пленниц. Когда у нас говорят о многоженстве, то говорят и про "аменгерство", в науке его называют "ливират". Это древняя традиция, когда женщина вдовеет и остается одна и, чтобы она не осталась беззащитной и ее дети не остались сиротами, кто-то из младших родственников мужа женится на ней. Тут были различные случаи, но действительно токал не было настолько распространенным обычаем", – рассказывала журналистам культуролог Зира Наурызбаева.
"Каноны исламского законодательства о браке исходили из того, что наиболее разумным, соответствующим мусульманским представлениям о богобоязненности и благочестии являлся моногамный брак. Наличие последующих жен – каноническое исключение, которое допускалось брачным правом и обусловливалось рядом обстоятельств... Шариат не содержал призывов к полигамии и не считал ее обязательной… Шариат предъявляет ряд условий при создании полигамных браков, невыполнение которых может служить основанием для возбуждения со стороны жены судебного дела о разводе В большинстве стран мусульманского Востока полигамия не запрещается, но ставится в те или иные жесткие ограничительные рамки", - пишет в своей работе "К вопросу об институте полигамии в Казахстане" Алма Таналинова.
С ней в принципе солидарен и общественный деятель Мурат Телибеков:
– Более того, ислам всячески порицает насильственные действия в отношении женщин, А всегда ли второй брак можно назвать добровольным или это происходит по ряду вынужденных обстоятельств?
И ведь действительно, кроме многоженства "по согласию", в южных регионах страны де-факто существует насильственное многоженство. В СМИ неоднократно просачивались данные о том, что девушек из бедных семей выдавали замуж за богатых помимо их воли. Правозащитник Марат Башимов насчитал в этом деянии по УК РК 15 составов преступлений и в 2015 году публично призывал центральные власти навести на Юге порядок в этом вопросе.
– Казахстан – светская страна, и института многоженства в республике быть не может. Чтобы попасть в 30-ку развитых стран, мы должны отойти от этих обычаев, стереотипов, - убежден депутат Мажилиса Мухтар Тиникеев. Аналогичного мнения придерживается и его коллега по нижней палате парламента Жамбыл Ахметбеков:
– Действительно этот вопрос не раз поднимался, в том числе и депутатами. Но народу это не нужно. Те, кто за это ратуют, просто "с жиру бесятся" и хотят легализовать своих "токалок"…
- Я считаю, что это анахронизм, откат в феодальное прошлое, которого нельзя допускать, – говорила председатель Комитета по социально-культурному развитию Мажилиса Дарига Назарбаева на пресс-конференции в ходе Второго евразийского саммита женщин.
А вот теологи в этом вопросе занимают гораздо более сдержанную позицию: "Ничего сенсационного в таких браках не видим, уже привыкли. Как в порядке вещей принимаем уже многоженство", – прокомментировал как то журналистам свое видение проблемы (и в частности, бракам, заключаемым вне государственных органов) представитель ДУМК Онгар кажи Омирбек.
Любопытно, что помимо депутатов и ученых, в спор постепенно стали вмешиваться и чиновники (причем, как занимающие определенные ответственные посты, так и находящиеся в когорте "отставников")
– Если фактически это уже существует, то чего мы боимся? – не так давно заявил экс-заместитель министра сельского хозяйства Марат Толибаев. – Читал в интернете еще такой аргумент: агашки в парламенте хотят таким образом легализовать своих токалок. Надо радоваться такому совпадению интересов. От легализации многоженства больше выиграет не мужчина, а токал и ее дети…
– Есть закон – Кодекс о браке и супружестве – он расписывает права, обязанности, ответственность, – в свою очередь призывает излишне не драматизировать проблему экс-вице министр юстиции Серик Нугманов. – А какие будут права у второй и третьей жены по отношению к общему имуществу, например? Какие права у наследников от третьей жены по отношению к первой жене? Вот как? Вы не сможете это прописать по определению. И в этом особо никто и не заинтересован. Я считаю так: по факту это сегодня существует и существовало раньше. Но кому это интересно? Кто берет вторую жену? Тот, кто имеет материальную возможность. Менеджер средней компании никогда не позволит себе вторую жену, никогда не поднимет эту тему, потому что ему бы первую прокормить. А те, кто взял вторую жену, им, по сути, закон и не нужен. Их же устраивает все это. Они могут себе это позволить. Просто людям морочат головы этими законами. А на самом деле сегодня много других проблем. Это и органы опеки, и алиментные обязательства, и усыновление. Вот где огромный пласт работы! А это – просто смещение проблем в иную плоскость. А общество на это клюет…
В общем, судя по не стихающему накалу страстей и постоянно всплывающим "пикантным" эпизодам, тема многоженства в Казахстане еще долго не будет терять своей актуальности (тем более, что как мы выяснили, по факту она действительно существует и очень даже неплохо себя чувствует га казахстанских просторах). Обещанного некоторыми учеными демографического взрыва от увеличивающегося количества "токалок", мы, правда, пока что достоверно не ощущаем. Как, впрочем, не слышим и глубокого удовлетворения по поводу своего статуса второй или третьей жены от большинства самих женщин. Зато в последнее время идея полигамии все больше пропагандируется приверженцами различных представителей радикальных течений ислама (которые, что называется, между делом - в год могут жениться и развестись по несколько раз). И вот здесь уже начинается чистая подмена понятий и идет прямая атака на идеи светского общества, которое, дескать, мешает правоверным жить по истинным канонам шариата. А это уже вопрос, который изрядно выходит за рамки традиционной гендерной плоскости. И является достаточно серьезным симптомом, обсуждать который стоит, пожалуй, уже совсем на другом уровне.