Мади Алимов, camonitor.kz, 8 апреля

Никакая другая сфера жизни казахстанского общества не переживала такого количества противоречивых моментов, как система образования и науки. Чего стоит одна только кадровая чехарда в ней. За неполные четверть века суверенной истории Казахстана курирующим ее ведомством успели поруководить аж 14 человек. Двое возглавляли министерство в общей сложности шесть с половиной лет, а на долю остальных двенадцати приходится в среднем по полтора года.
При этом система отечественного образования все эти годы находится в перманентном режиме реформ, но ожидание фундаментальных подвижек явно затягивается. И в данной связи возникает закономерный вопрос: "А хорошо ли мы знаем, что именно и как в ней меняется?" Ведь фактически работа министерства остается для нас тайной за семью печатями.
О том, что варится на этой кухне, мы узнаем только по последствиям, с которыми сталкиваются наши дети – школьники и студенты. Но даже это никак нельзя назвать достоверной информацией, поскольку мы видим только отдаленный результат начинаний, к тому же прошедших через множество рук исполнителей. А между тем министры приходят и уходят, и зачастую мы не можем припомнить ничего, связанного с их конкретной деятельностью.
Действительно, министров было так много, что иные уже просто забылись, а если кто и вспомнится, то разве что одно-два имени. Но есть в этом перечне человек, который, на наш взгляд, как никто другой был именно на своем месте и смог наконец-то сдвинуть с места неподъемный воз проблем казахстанского образования и науки. Речь идет о Бакытжане Жумагулове, который по праву считается одним из самых авторитетных специалистов отечественной системы высшего образования.
Но даже ему, профессионалу высшей пробы, удалось поработать не так уж много – с осени 2010-го по осень 2013-го. Помимо всего прочего, это был один из самых открытых для общества отраслевых руководителей. Он много и активно выступал с самых разных трибун, не чурался СМИ, и потому широкая общественность всегда была в курсе его замыслов и практических действий.
Помнится, как сразу же после его ухода из МОН в нашей газете от 6 сентября 2013 года вышла статья под названием "Сменили "коней на переправе".
Конечно, по горячим следам едва ли было возможно дать всесторонний и объективный анализ его работы. Ведь большое видится на расстоянии. Поэтому для анализа всего комплекса мероприятий, осуществленных Б. Жумагуловым в ранге министра образования и науки, должно было пройти время, чтобы правильно расставить акценты и понять природу проделанной им работы.
Данное обстоятельство видится особенно важным в свете того, что публикации, выходящие в свет сразу после смены руководителя отрасли, воспринимаются читателями сугубо эмоционально. К тому же логика и философия таких статей довольно проста – "за" или "против" ушедшего министра.
Заинтересовавшись данным вопросом, мы провели немало встреч с представителями педагогической и научной общественности, руководителями всех ступеней системы образования, а также родителями. Кроме того, чтобы получить необходимый срез общественного мнения, мы провели глубокий анализ большого массива соответствующих публикаций в СМИ. Не скроем: не всегда и не во всем мнения наших визави совпадали. Более того, случались заметные расхождения в зависимости от собственного видения и интересов собеседников. Но подавляющее большинство их практически единодушно сходилось в том, что Бакытжан Жумагулов в качестве министра образования и науки был на своем месте. И как личность, и как профессионал, глубоко и системно понимающий отрасль, адекватно воспринимающий ее проблемы.
Именно поэтому теперь, когда прошли уже две очередные смены руководителей отечественного образования, наверное, пришла пора для более глубокого анализа работы Б. Жумагулова, чтобы отделить зерна от плевел и более объективно постичь картину дня сегодняшнего.
А потому зададимся достаточно прозаическим вопросом: "Так что же сделал Бакытжан Жумагулов за свою бытность министром, и как на это реагировали окружающие?"

Новшества и реакция на них
Что обычно требуется от руководителя отрасли? Прежде всего, создание всех необходимых условий для нормального функционирования ее составных сегментов. Но при этом не менее важно выполнять установки руководства и по возможности избегать конфликтов и шараханий из крайности в крайность. Уже это само по себе не очень просто и в какой-то мере сродни хождению по канату. В то же время соблюдения этих моментов в большинстве случаев вполне достаточно, для того чтобы благополучно отсидеть свой срок на руководящем месте и оставить о себе хоть какую-то память.
Но попадаются на этом уровне неординарные и мятущиеся личности, для которых архиважно разобраться в "болевых" точках отрасли, постараться расшить их нетривиальными мерами и органично встроить в парадигму стратегии развития руководимой отрасли. И хорошо, если речь идет об одной-двух проблемах, ибо в таком случае не очень сложно минимизировать число набиваемых шишек и получить всем понятный и осязаемый положительный результат.
А как быть, если речь идет о десятках подобных проблем? Вот тут требуется уже особое мужество, чтобы пробивать или продавливать меры по их разрешению в практику. Для этого не всегда хватает ресурсов, да и коллеги начинают коситься на излишнюю по обычным меркам активность. Приходится в массовом порядке ломать устоявшиеся стереотипы и внедрять новое, которое исполнителями либо не понимается, либо встречается в штыки. Что, впрочем, не так уж и удивительно, поскольку не противоречит консервативной природе чиновного люда, который пока еще зачастую и определяет вектор движения общества.
А если на это накладывается множество интересов так называемых "групп влияния", которые как мухи роятся вокруг финансовых потоков и аппетиты которых поневоле приходится сбивать? Уж поверьте, противодействие их носит отнюдь не абстрактный характер, а больше смахивает на невидимую постороннему глазу войну, которая ведется всеми приличествующими, а зачастую неприличествующими методами.
Стоит ли после этого удивляться, что желающих пойти по столь непростому пути во все времена не очень много. Такие случаи редки, и уже в силу этого любой такой опыт заслуживает самого пристального анализа. Поэтому работу Бакытжана Жумагулова на посту министра образования и науки Казахстана с полным на то основанием можно назвать экстраординарной. Особенно в плане внедрения самых принципиальных новшеств, которых, без всякого преувеличения, с лихвой хватило бы на деятельность нескольких поколений министров.
А теперь более конкретно о нововведениях Бакытжана Жумагулова в бытность его министром образования и науки.
1. Введение единой вертикали контроля за качеством образования
До этого практически все функции в области дошкольного, среднего и профессионально-технического образования на законодательном уровне были отданы местным исполнительным органам. За министерством же оставалось только нормативное обеспечение процесса.
Однако поставленные в стратегическом курсе развития Казахстана задачи повышения качества обучения требовали, во-первых, объективного контроля этого качества, а во-вторых, единства качества образования по всей стране. Ни того, ни другого в рамках существовавшей системы контроля обеспечить было нельзя.
Кроме того, ни общество, ни СМИ как-то особо не вникали в то обстоятельство, что все школы и колледжи управляются не министерством, а исключительно местными органами, которые и должны нести всю ответственность за то, что там происходит. Такое положение закреплено в законе, но при этом все "шишки" почему-то до сих пор достаются министерству и лично его руководителю.
Поэтому по опыту развитых стран в Казахстане впервые была создана единая система контроля качества образования, что, естественно, вызвало бурю недовольства на местном уровне. Прежде всего у исполнительных органов и организаций образования.
Конечно, кому может понравиться, когда кто-то начинает находить и указывать на его ошибки! А они, естественно, были. Сразу стали выявляться приписки численности контингента в дошкольных организациях, в обеспеченности школ и колледжей компьютерами и другим необходимым оборудованием, уровнях квалификации педагогов. Было обнаружено много школ и колледжей, не соответствующих требованиям лицензирования, и прочие нелицеприятные обстоятельства.
После этого в ряде СМИ появились публикации, в которых ничтоже сумнящеся утверждалось, что на самом деле построена не вертикаль контроля качества, а якобы полноценная вертикаль централизованного управления всеми организациями образования. Однако это совершенно не соответствовало истине. Поскольку все функции, относящиеся именно к управлению дошкольными организациями, школами и организациями про­фес­сио­нально-технического обучения, остались, как и прежде, за местными исполнительными органами. А в централизованную вертикаль был передан только контроль качества обучения. Это же было закреплено и в Законе "Об образовании".
Как бы то ни было, в итоге "период смуты" и неопределенности был пройден. И постепенно выяснилось, что новая вертикаль контроля – это не только собственно контроль, но и принципиально новый механизм обратной связи, который на деле объединил усилия министерства и местных органов в процессе повышения качества обучения и требований к педагогам и качеству учебного процесса. Местные органы его приняли, и это стало очень важным моментом в истории нашего образования.
2. Введение комплекс­ного тестирования для выпускников колледжей при поступлении в вузы
Это стало одним из ключевых новшеств, позволивших не только реально поднять качественный уровень абитуриентов, поступающих в вузы, но и ликвидировать более чем очевидную социальную несправедливость.
Проблема состояла в том, что прежде выпускники колледжей принимались в вузы без какого-либо тестирования. Максимум, что было – формальное собеседование, а зачастую они поступали в вуз просто списочным составом. Получалось, что часть абитуриентов поступала в вузы через непростую проверку знаний – ЕНТ, а другая, как бы привилегированная, – без проверки, что говорится, "через заднее крыльцо". Явная несправедливость, позволявшая обойти Единое национальное тестирование и по сокращенной программе получить высшее образование.
Столь лукавая схема способствовала формированию коррупционной по своей сути цепочки, позволявшей не только обойти объективную проверку знаний при поступлении в вуз, но еще "сэкономить" один или даже два года обучения, поступая сразу на второй-третий курс вуза. Многие университеты стали плодить при себе колледжи, которые служили посредниками в этой цепочке, постепенно трансформировавшейся в бесперебойный конвейер по "штамповке" дипломов.
Введенное впервые Комплексное тестирование абитуриентов (КТА) для выпускников колледжей сразу втрое сократило число поступающих столь своеобразным путем. Данный факт лишний раз подтвердил, что до этого в вузы шел ощутимый поток совершенно неподготовленных первокурсников, а многие колледжи не дают должных знаний даже на уровне средней школы.
Понятно, что внедрение такого механизма было очень нелегким делом. Явное недовольство возникло со стороны тех, кто терял источник легкого дохода – руководителей и собственников соответствующих колледжей и вузов, которые на "широкую ногу" эксплуатировали данную лазейку.
Следует отметить, что, несмотря на очевидную пользу данных новшеств с точки зрения повышения качества образования, министру Б. Жумагулову пришлось проявить силу характера и настойчивость, а в некоторые моменты напрямую противостоять коммерческим интересам и прыти некоторых "деловых людей".
3. Оптимизация вузов по поручению главы государства
Процесс оптимизации был нацелен на повышение качества высшего образования и избавление от слабых вузов. Поэтому по вполне понятным причинам он вызвал крайне негативную реакцию руководителей и собственников частных вузов, а также лиц, стоящих за ними.
По сей день единственным источником поступления финансов для отечественных частных вузов является плата за обучение, то есть деньги населения (а еще точнее – родителей). И как это ни печально констатировать, основной целью для этих "фабрик дипломов" служит, прежде всего, извлечение выгоды, но никак не качество знаний.
Это уже оформившаяся коммерческая система, направленная на массовое и хорошо оплачиваемое обеспечение желающих не столько знаниями, сколько самими дипломами в расчете на устройство по связям или через родственников на "теплые местечки". Это давно является секретом Полишинеля, поскольку спрос (к сожалению, не маленький) всегда порождает предложение.
Но означает ли это, что надо "бороться с частными вузами" и ликвидировать их как явление? Разумеется, нет. Вообще, появление и развитие в Казахстане института частного высшего образования является принципиальным достижением, что отмечалось в свое время в докладе ЮНЕСКО. Действительно, у частного вуза есть обязательства перед людьми, оплатившими обучение, и их выполнение является вполне легальным источником прибыли. В принципе, бороться здесь не с чем.
Но при этом почему-то упускается из вида другой важный аспект – обязательства перед обществом и государством. Например, уплата налогов и т.д. Ведь существуют же обязательства, накладывающие ограничения на бизнес. К примеру, при производстве продуктов питания – требования по их безопасности для потребителей, необходимое качество, соответствие технологии производства санитарным нормам. И частники, занимающиеся продуктовым бизнесом, никогда не оспаривают эти очевидные моменты.
Спрашивается, почему же подобных нормативных требований нет для частного образовательного бизнеса?
Совершенно очевидно, что в таком аспекте надо установить обязательства по обеспечению необходимого уровня качества предоставляемого образования и востребованности выпускников. Причем сделать это должно именно государство, вне зависимости от запросов населения. Только так можно обеспечить экономику страны и работодателей образованными специалистами. А, как показывает статистика, частные вузы с недостаточно квалифицированным профессор­ско-преподавательским составом и слабой материально-технической базой не в силах обеспечить рынок труда квалифицированными кадрами, уровень которых соответствовал бы требованиям времени.
Именно на этом основополагающем тезисе – принципе ответственности перед обществом – была выстроена оптимизация. По ее результатам у 46 из 89 вузов, осуществлявших подготовку педагогических кадров, были отозваны лицензии на этот вид деятельности.
В целом же за время пребывания Б. Жумагулова на посту министра были закрыты 17 вузов и, самое главное, не был открыт ни один новый вуз. Логично предположить, что при этом были ущемлены бизнес-интересы ряда лиц, которые так или иначе пополнили ряды явных либо скрытых противников министра.
Б. Жумагулову пришлось вполне осознанно занять непримиримую позицию в отношении "псевдовузов", и во многом благодаря его непреклонности удалось несколько поднять качество высшего образования. Поскольку в любом случае и в дальнейшем оставлять неконтролируемым процесс форматирования частных вузов было уже нельзя. Иначе негативные тенденции в этом направлении могли бы приобрести необратимый характер.
4. Статус педагога: от слов к делу
Не секрет, что на протяжении длительного периода вне зоны внимания оставался такой принципиальный вопрос, как статус педагога. Конечно, пафосные рассуждения на эту тему звучали, но реальных подвижек не было. Дошло до того, что специальности "педагог", "учитель" упали на самое дно в шкале престижности. Как результат, на них поступали едва ли не самые слабые абитуриенты.
К тому же они в своей массе не имели стремления идти в школу, поскольку им просто был необходим диплом о высшем образовании. Это создало замкнутый и в чем-то порочный круг снижения не только квалификации, авторитета и социального статуса педагогов, но и качества образования в целом.
Новая госпрограмма развития образования открыла совершенно новый этап в этом деле. Вопрос о статусе педагога был переведен в практическую плоскость. За основу его роста был взята принципиально новая система стимулирования учителей к повышению своей квалификации. Именно к ней должны последовательно привязываться экономические, социальные и имиджевые меры, осуществляемые государством.
Новую систему роста квалификации составили:
1. Новые программы и требования к подготовке педагогов в вузах, разработанные на основе лучших образцов мирового опыта. Они были внедрены максимально быстро, однако реальный выход в виде выпускников-учителей новой генерации могли дать только в пятилетней перспективе.
2. Новая система повышения квалификации действующих учителей, разработанная и запущенная в Центрах педагогического мастерства "Назарбаев Интеллектуальных школ" и АО НЦПК "Орлеу". На нее легла главная нагрузка в этот пятилетний срок, когда по ее методикам должна была быть переподготовлена практически половина учителей страны.
Одним из ключевых достижений МОН РК за этот период, по-видимому, следует считать кардинальную реконструкцию всей республиканской системы институтов повышения квалификации (ИПК).
До того момента ИПК, находившиеся на балансе местных органов, по сути своей были бесполезными, не имевшими практически никакой материальной базы и ничего реального не могущими дать в плане повышения квалификации педагогов, кроме проведения чисто формальных мероприятий.
И как трудно ни было Бакытжану Жумагулову, он все же сумел переломить ситуацию и добился на самом высоком политическом уровне решения о передаче этих институтов на республиканский уровень, в разы подняв финансирование и, как следствие, возможности подъема качества переподготовки школьных педагогов.
Все эти шаги в совокупности способствовали коренному переформатированию квалификационной системы педагогов, их подготовки и переподготовки. По существу, такого в Казахстане еще не было.
Ключевой же экономико-социальной мерой стало введение существенных доплат учителям за новую квалификацию (а не символических, как это было ранее в виде доплат за категории).
Кроме того, статус учителя поднимался по небывало широкому спектру вопросов – здесь можно упомянуть впервые сделанное вовлечение учителей в систему управления образованием через проведение съездов и создание ассоциаций педагогов-предметников, резкий подъем статуса и размера премий конкурсов "Учитель года", создание электронной "Книги учительской славы" и т.д.