Виктор Мараховский, worldcrisis.ru, 7 апреля

Как верно отмечают оппозиционные СМИ, нынешнее гражданское большинство – безнадежно пассивно. Это относится в том числе и к "лояльному" большинству, которое голосует за правящую партию просто по команде телевизора, представления о ее реальной политике не имея.
Если вам интересно, чем вызван повальный исход масс из политики и чем он опасен – давайте об этом поговорим.
Уважаемые читатели!
Как верно отмечают оппозиционные СМИ, нынешнее гражданское большинство – безнадежно пассивно. Это относится в том числе и к "лояльному" большинству, которое голосует за правящую партию просто по команде телевизора, представления о ее реальной политике не имея.
Это подтверждается банальными цифрами. В середине 1950-х в стране каждый десятый взрослый гражданин был членом правящей партии. Можно много говорить о том, что она управлялась недемократично – но, по крайней мере, ее члены в общих чертах знали программу и "за что боремся". Сейчас – в правящей партии состоит лишь каждый 250-й взрослый житель.
...Да, забыл сказать. Речь идет не о России. Я эти цифры взял из британской статистики. Это у них в 1955 году из 50 млн населения 3 млн состояли в Консервативной партии, а сейчас из 65 млн граждан в ней, по-прежнему правящей, состоят лишь 140 тыс.
В других т.н. развитых (а также в экс-развитых, а ныне деградирующих) странах – обстановка примерно та же.
Если вам интересно, чем вызван повальный исход масс из политики и чем он опасен – давайте об этом поговорим.
...У меня есть версия. То, что мы называем народовластием – то есть состояние, когда в управление странами вовлекаются не узкие кланы, а широкие массы – вовсе не является финальным этапом естественного "общественного процесса". Это всего лишь его этап. Он наступает время от времени, а затем – как сейчас – по сути исчезает.
Сегодня полезно помнить, что, например, всеобщее избирательное право было введено впервые во Франции после вполне кровавой революции – когда страна была наполнена вооруженными гражданами самого разного социального статуса. То есть демократия пришла, когда сословие благородных всадников, – ничтожное правящее меньшинство – снесли миллионы вооруженных стволами ткачей и лавочников.
Точно так же – на стволах огромных толп вооруженных граждан – народовластие приходило и в Грецию после освобождения от турецкого завоевания, и в Германию после революции 1848-го, и в Россию в начале XX столетия. В Великобритании, где актов об избирательном праве за сто лет приняли штук десять, беднякам окончательно разрешили голосовать только в 1928 году, между двумя мировыми войнами. У колониальной мировой державы тоже было слишком много вооруженных граждан.
То есть по факту – народовластие в новейшей истории было производной от огромных армий XIX-XX столетий.
Был еще один фактор. Возможно – даже более важный. XIX и XX столетия были, помимо прочего, еще и веками великих национальных проектов. Это были эпохи, когда передовым странам поголовно требовались в промышленных масштабах образованные производственники, строители, военные и агрономы. Потому что это была не только эпоха массовых стволов, но и эпоха массовых гаечных ключей/циркулей/электросхем. А знаит – и массовой персональной ответственности за создаваемые железные дороги, флоты, космические аппараты и атомные электростанции.
Пресловутая "сфера услуг" начала вообще заметно проявляться в мировом ВВП лишь в 1960-х годах. Современные мастера бухгалтерских программ, фитнес-тренеры и журналисты с их невнятным рабочим днем и касательным отношением к реальной экономике – еще лет 80 назад от звонка до звонка несли бы прямую ответственность за работу весьма материальных конвейеров, прессов, снарядов и двигателей.
А ведь это тоже было народовластие. Ибо всеобщая высочайшая ответственность, которая была нормой жизни, – порождала тут и там соответствующие полномочия.
...Но времена изменились. Как и почему под лучами научно-технического прогресса растаяла прежняя "цивилизация ответственности" – написано довольно много. Там, где прежде требовалась квалифицированная мастерская работа ста человек – сегодня зачастую достаточно соблюдения норм эксплуатации одним.
В итоге сегодня само понятие "ответственности" в передовых цивилизациях сдвинулось куда-то в сторону "ответственно планировать семью" или "ответственно относиться к бытовым отходам".
И это оправданно. Прежнего понимания этого слова в нынешних условиях не вернуть – без изменения самих условий. Грубо говоря, нарушение правил на заводе в условном 1955-м означало, что кто-нибудь умрет, а виновник сядет. Нарушение правил в офисе в 2015-м – это перерасход бумаги или трафика и обычный корпоративный БДСМ в виде наказания.
Кстати, схожим образом технический прогресс уничтожил в передовых странах и т.н. военную демократию. В ситуации, когда вы не высаживаете миллионную армию на вражеский берег, а посылаете бомбить его две-три сотни пилотов и тысячу дронов – вы в каком-то смысле возвращаетесь в ситуацию "до французской революции". С той лишь разницей, что какой-нибудь д`Артаньян был куда более самостоятельной боевой единицей, чем современный пилот штурмовика. Последний есть узкий специалист, зависящий от системы еще из десятков узких специалистов и без них неспособный ни летать, ни бомбить.
Так что и миллионные армии в истории большинства государств – сегодня такое же прошлое, как и многомиллионные профсоюзные движения и многомиллионные политические партии. У Великобритании (раз уж мы начали с нее) армия, при куда большем числе военных специальностей, сегодня вчетверо меньше, чем 60 лет назад.
Я это все к чему. Гражданское большинство в т.н. развитых странах поэтапно лишилось обеих основных составляющих власти – а) грубой практической силы и б) ответственности.
При таких раскладах было неизбежно то, что мы наблюдаем сейчас – а наблюдаем мы маргинализацию большинства. То есть не всегда осознанное, но в целом добровольное исключение подавляющей массы граждан из пространства силы и ответственности, которое, собственно, и называется властью.
Чисто практически это выражается в том, что, скажем, подавляющее большинство имеющих право голоса (и пользующихся им) британцев не может сказать, с какими странами в данный момент воюет их держава; какие цели преследует; в какие основные проекты вкладывает свои казенные деньги – и зачем это делает. И когда это подавляющее большинство сталкивается с последствиями политики, которой оно не интересуется (в виде терактов, или безработицы, или собственного ожирения оттого, что ему кроме как пожрать много и дешево нечем себя развлечь) – оно, естественно, не в состоянии связать их с причинами.
С имеющими право голоса и пользующимися им россиянами дела обстоят всего лишь примерно так же.
То есть речь идет – об общем для нашей цивилизации этапе в общественной истории. Мы переживаем этап, когда большинство граждан маргинально. То есть не имеет системного (пусть даже ошибочного) представления о том, что происходит, не желает в нем серьезно разбираться и участвовать, не несет ответственности и не имеет полномочий. И как следствие – выполняет при правящих социальных меньшинствах те же функции, что телезритель при телеканалах. Чисто теоретически можно сказать, что при двадцати кнопках у него есть свободный выбор – но практически это выбор между кнопками, которые за него создало и наполняет содержанием специальное медиа-меньшинство. И общего друг с другом у представителей разных телеканалов гораздо больше, чем с их аудиториями.
...Есть мнение, что самостоятельно, чисто по причине внутреннего вдохновения, из состояния маргинальности ни одно большинство не выйдет. Просто потому, что тяга к ответственности никак не является массовой чертой нашего вида.
Как показывает практика, из маргинального состояния большинство может быть выведено двумя путями.
Первый – это крах сложившихся государств и воссоздание на отдельно взятых территориях, так сказать, двадцатого столетия во всем его страшном великолепии. С огромными вооруженными массами и народными вождями. С социальными взлетами, при которых электрики становятся председателями республик, а настройщики фортепьяно комбригами. Для кого-то это головокружительные минуты истории, но большинству от них довольно плохо.
И второй путь – это всего лишь дальнейшее развитие. В котором неизбежен переход от "проектного застоя" к новой эпохе больших затей, охватывающих миллионные массы полномочиями и ответственностью.
В этом плане интересен тот факт, что в Китайской народной республике, к примеру, число членов правящей партии растет быстрее, чем общее население. И Китай же является сегодня и будет являться в ближайшем будущем локомотивом мирового экономического развития.
А в тех странах, где развитие еще десятилетия назад было отдано на аутсорсинг корпоративным профи – почему-то постоянно требуется приток новых квалифицированных мозгов со стороны. В последнее время обычно китайских.