Часть 1, 2

Появление в начале с.г. Демократической партии Казахстана "Ак жол" стало событием, которое, если б не ряд предшествующих ему событий, можно было считать своевременным и даже знаковым. Партийное строительство в республике с середины 90-х годов развивалось по сценарию: партии власти - внесистемная оппозиция. Именно так, жестко и антагонистически зарождался наш местный полипартизм.

Вместе с тем, мы уже не раз писали о том, что партии центристского ("пропрезидентского") толка отнюдь не исчерпывают (вычерпывают) собой казахстанский электорат. Ни провластные, ни оппозиционные структуры, как правило, серьезной структурной работой на региональном уровне не занимались. Провластные - из-за самой своей природы, они по своей сути были вторичны по отношению к государственной идеологии и политике, выражали полный "одобрям-с" и, максимум, узко-теоретически развивали отдельные постулаты государственного курса. Оппозиционные протопартии (не взирая на разброс идейно-политического спектра) основывались - первое время - на самом факте оппозиционности, т.е. пребывали в клиническом нонкомформизме.

Конец 90-х годов эту практику отчасти изменил: возникли Гражданская, Аграрная и некоторые другие партии и общественные движения, за которыми стояли вполне конкретные экономические интересы не всегда и не напрямую ассоциированные с Аппаратом. Эти партии были явно выражены как центристские и лояльно-государственнические, даже на "конструктивную оппозицию" они не тянули, не дотягивали.

Зато в лагере оппозиции с появлением в ее рядах низвергнутого с Олимпа Акежана Кажегельдина возникло ярко выраженное и четко обозначенное "антитоталитарное течение", сплотившее вокруг себя, своего лидера и его немалых финансовых возможностей, всех тех, кому кроме пресловутого "неодобрям-с" сказать было нечего. Несмотря на демократическую и правозащитную риторику деятельность РНПК-ФДСК реально была освящена только одной цели - политической реабилитации Кажегельдина с последующим приводом его к власти.

Эта цель априори оправдывала любые средства к каким обратилась новоявленная кажегельдинская оппозиция.

Внутри рыхлой и вялой оппозиц-тусовки, с появлением Кажегельдина, прошла классовая диффиренциация. Неспособность оценить реалии Казахстана окончательно маргинализировала одну ее часть, зато реальные баксы позволили другой заняться весьма эффективным бизнесом.

На казахстанском политическом пространстве, фактически, образовался вакуум, связанный с тем, что и для центристов, и для оппозиционеров (в еще большей степени), политика стала лишь прикрытием экономической, с позволения сказать, деятельности. Между тем, для придания должного динамизма и возвращения общественного развития на эволюционный путь требовалось появление, как минимум, двух крыльев - правого и левого, либералов и социал-демократов, которые бы - находясь в конституционно-правовых рамках политической системы -способствовали формированию нормального, "рабочего" плюрализма и своей критикой/поддержкой давали возможность выбрать оптимальный путь.

Однако, наиболее реальные кандидаты на роль левых и правых - Компартия Абдильдина и "младореформаторы" понятие системности явно переоценили. И если коммунисты каждый свой шаг координировали с соответствующими госорганами, то младодемократы в этих органах поголовно состояли в качестве далеко не последних функционеров. "Азамат", и ряд ему подобных организаций, заняли откровенно продажную (даже с интеллигентной точки зрения) позицию. Сделала свою ошибку и администрация, акцентировав управляемость той или иной общественной организации.

Формальное осуждение и объявление в розыск по целому вороху статей Уголовного кодекса самого Кажегельдина, благополучно процветающего вдали от Родины на лаврах "патриарха казахстанской демократии", был явно не лучшим выходом из сложившегося положения.

С Кажегельдиным можно и нужно было продолжать работать в "нормальном" правовом поле. Каждая последующая попытка укусить его при помощи беззубого Ю.Хитрина только приносили ему дополнительные ассигнования заокеанских благодетелей.

Итогом бестолковой войны мышей против лягушек стало то, что вместо нормального политического плюрализма мы получили полит-технологического уродца ДВК. Упорная трехлетняя война с использованием технологий черного PR, псевдо-патриотичной, псевдо-демократической и псевдо-правозащитной риторики, сформировали стойко отталкивающий имидж каждой из противоборствующих сторон. Информационная война "обкомпроматила" всю казахстанскую полит-элиту вдоль и поперек, не оставив живого места на теле (и теле-изображении) каждого участника. Общими усилиями идею (в общем-то здравую) демократизации казахстанского общества изолгали, изодрали и дискредитировали. Сегодня, как идеологический инструментарий не используй, но "демократические ценности" вызывают у рядового казахстанца изжогу и ностальгию по стабильности и порядку. После ноябрьского кризиса прошлого года "демократы" посыпались как из рога изобилия, всех мастей и расцветок, и все такие махровые, клейма ставить некуда.

В итоге, к концу 2001 года, в одну демо-оппозиционную массу смешались - "стародемократы" из кажегельдинского окружения, представители казахстанского торгово-финансового бизнеса и ряд госчиновников, оказавшихся на пороге громких коррупционных скандалов. Об Аблязове и Жакиянове написано достаточно много, не будем повторяться. Что же привело в радикальную политическую оппозицию казахстанских финторгработников и "правительственных" реформаторов?

Экономические реформы 90-х годов создали сложную модель государственного капитализма, при которой основные промышленные предприятия перешли в руки зарубежных портфельных инвесторов, а в руки казахстанских бизнесменов попал контроль над государственными естественными монополиями, приватизации не подлежащими, зато приносившими вполне солидный доход - при умелом управлении.

Ряд менеджеров, прежде всего аффилированных с "Казкоммерцбанком", весьма успешно оптимизировали управленческий и финансовый аппарат подконтрольных нацкомпаний, способствовали их успешному развитию.

Естественно не бескорыстно, в отечественной практике первичного накопления капитала заложен определенный компромисс - богатеешь сам, делись с чиновником, но покажи еще и эффективное управление. Всем хорошо, всем выгодно. Но делиться большим капиталом и крупными суммами гораздо труднее, чем последними штанами (давно замечено). Некоторые (Аблязов, Мырзахметов, отчасти Балгимбаев) - превратили доверенные им отрасли не просто в источник личного обогащения, а попытались все замкнуть на себя, создать мини-империи, не зависимые от внешних факторов и высоких покровителей. Началась "феодализация" экономики и, как следствие, появились ростки регионального и политического сепаратизма. К подлинной демократии этот процесс не имеет никакого отношения, но сама идея позволяла обратиться за помощью к внешним силам.

Фактически, часть казахстанских ФПГ постепенно начала превращаться в организованные преступные сообщества с прямым выходом на интересы зарубежных партнеров и компаньонов по бизнесу. 2001 год стал апофеозом и бенефисом казахстанской олигархии: заводы, банки, СМИ, отдельные ведомства и области (независимо от форм собственности) были поделены между группами Н.Субханбердина, Т.Кулибаева, Р.Алиева, А.Машкевича, С.Буркитбаева, М.Аблязова, Б.Утемуратова.

Государство оставляло за собой функции общего политического руководства, определения стратегии развития страны и поддержания баланса (система сдержек и противовесов) между этими группами, региональными элитами и внешним миром. Большой бизнес получил широкие возможности автономного развития в личных и общественных интересах, однако столкнулся с неспособностью перевести экстенсивное (узко-личное, корыстное) развитие в интенсивное. Иными словами, за редким исключением (Машкевич, Утемуратов) олигархи воспринимали экономическое развитие как успешную игру в "Монополию", где победителем становился не тот, кто добился лучшей/оптимальной работы, производительности, рентабельности, прибыльности, а тот, кто взял под свой контроль как можно больше "голубых фишек", монополизировал рынок, выставил свои цены и условия.

Однако, все упомянутые фишки были поделены и насмерть закреплены за основными и к тому же равносильными игроками, что исключало возможность горизонтальной экспансии. Тогда, по недолгому размышлению, "новые казахи" решили пойти на перераспределение государственной власти в свою пользу и, используя административные рычаги, в очередной раз переприватизировать сырье и недра, но разругались…

Логика ситуации весны-лета 2001 года складывалась таким образом, что действительно требовался "сильный ход" для решения клубка сложных внутриполитических проблем. Результат же, полученный в итоге осенних сражений, оказался совершенно иным, чем планировали стратеги противоборствующих сторон: Астана вышла, наконец, из политического ступора и продемонстрировала все прелести "государева" ресурса, одновременно скорректировав внутриполитический и экономический курс.

Потенциал государственной машины (и самого Казахстана, как государства) значителен, главное - его вовремя разбудить и направить в конструктивное русло. Были проведены: одномоментное равноудаление олигархов и очистка власти от коррумпированных чиновников и интриганов, перестроены, обновлены и усилены президентские и правительственные структуры и вертикали. В итоге Астана вернула себе политическую инициативу.

Среди основных мероприятий реализации новой внутриполитической доктрины - одним из наиболее сильных шагов - стало принятие закона о политических партиях. Государство попыталось восстановить (точнее создать) подлинно партийную систему.

Оппозиция тут же раскололась.

Радикальная" часть (весь радикализм которой непосредственно проистекал из уже возбужденных уголовных дел), не имеющая и никогда не имевшая сильных организаторов, широкой общественной поддержки, закон бойкотировала, вынеся себя за рамки существующей конституционно-политической системы и вернувшись в прежнее мелко-тусовочное маргинальное состояние. Напротив, конструктивные и вменяемые компоненты оппозиции - Компартия и ДПК "Ак жол" данный закон восприняли как руководство к действию, хотя и не без критики.

Деятельность Коммунистической партии и в особенности ее лидера - Серикболсына Абдильдина - противоречивы: эта партия не стала базовой основой левых сил и сильно дискредитировала себя поддержкой одиозных "министров-капиталистов" от оппозиции Аблязова и Жакиянова, однако, людской потенциал ее достаточно велик и при определенных коррективах своей программы и риторики, Компартия еще может стать весомой левоцентристской силой казахстанского политического спектра.

Что касается "Ак жола", то перспективы этой партии также достаточно оптимистичны. Откровенно говоря, ее - в нынешнем составе - следовало создать еще лет 5-7 назад, однако не поздно это исправить и сейчас. По сути, "Ак жол" является политическим крылом ФПГ "Казкоммерцбанка", однако роль и значение этого системообразующего банка таковы, что, "Ак жол", отражая его интересы, фактически отражает интересы значительной части казахстанского среднего и мелкого торгово-финансового и частично промышленного бизнеса.

Из "Ак Жола" вполне может вырасти умеренно-консервативная, либерал-патриотическая, "бюргерская" партия правой ориентации. Своего рода партия "мелких и средних хозяев".



В руководстве партии находятся такие искушенные организаторы и сильные политики, как Алихан Байменов, Даулет Сембаев, Адильхан Умербаев, Берик Имашев. Правда, свежеиспеченные партийцы пока откровенно перебарщивают с популистской демогогией и фактически с первого номера угробили свою партийную газету "Эпоха", однако стоит отдать им должное - "Ак жол" набрал в свои ряды требуемые законом 50 тысяч человек и вошел в число партий, которые на законных основаниях примут участие в парламентских выборах 2004 года.

У них есть шансы, и неплохие. Также как у коммунистов, при обязательном условии трансформации в сторону социал-демократии. Есть ли шанс у остатков внесистемной оппозиции - вряд ли, разве что въехать в страну на американском танке. По-другому они уже никому не интересны, да и не нужны.