Леонид КРУТАКОВ, "Совершенно секретно", №2/391, февраль 2017

За всю историю человечества еще никому не удавалось составить смету "будущего", свести дебет с кредитом и распределить дивиденды по итогам. Смоделировать будущее и реализовать его с помощью бухгалтерского учета невозможно. Экономика – она не про производительность и способ фиксации прибыли, она про создание мотиваций и управление людьми. Глобальная экономика про глобальное (тотальное) управление. Про способы и формы контроля человека и над человеком. Экономика единого человечества неизбежно ведет к контролю над уровнем рождаемости, качеством образования и распределением благ. К универсальному миру, но у каждого "сияющего мира" обязательно есть своя оборотная сторона – зазеркалье…

Смарт-будущее
Весь прошедший год экономической темой номер один в мире была четвертая промышленная революция (Индустрия-4.0), заявленная на Давосе-2016 как главный (единственно возможный) вариант будущего. Представление нового технологического уклада шло исключительно в режиме рекламного буклета с упором на потребительские эффекты ("умный дом", "умный город", "интернет вещей"), производственные возможности (искусственный интеллект, роботизация, 3D-принтеры) и экономические выгоды (взрывной рост инвестиций).
Новый уклад представлялся как сияющий мир будущего, где солнце светит всем одинаково. Люди вместо рутинного ежедневного труда заняты высокодуховным творчеством. Производство роботизировано и автоматизировано, машины считывают и передают друг другу информацию, меняя в зависимости от внешних условий свое поведение и параметры конечного продукта в режиме онлайн. "Общение" идет через информационное облако, в котором накапливаются и анализируются огромные базы данных (искусственный интеллект).
Индустрия-4.0 меняет базовую модель бизнеса с логики изготовления товара на оказание услуги. Приобретая чайник, человек покупает не "железо", а функцию (кипячение воды), частичку глобальной информационной сети. Заказ будет оформлять даже не сам человек, а его образ жизни, пристрастия и привычки. Например, при отоплении квартиры поставщик услуги будет не воду горячую в радиаторы подавать, а оптимизировать все тепловыделяющие, теплопотребляющие и сберегающие предметы и конструкции, согласуя их с внешними погодными условиями, комфортным для заказчика температурным режимом и ритмом его жизни.
Громоздкую затратную логистику складов и транспортных поставок классического производства сменит логистика компьютерного файла. Чтобы купить понравившийся американский автомобиль, необязательно будет везти его через Атлантику, необходимая документация поступит на ближайшую смарт-фабрику, где автомобиль произведут ("напечатают" на 3D-принтере) под индивидуальный заказ (обивка сидений, объем двигателя, цвет и отделка салона).
Вместе с моделью бизнеса меняется природа капитальных активов. В классической экономике капитальным активом является "железо" – станки, цеха, заводы, склады и магазины, формирующие между собой сложную контрактную связь, результатом которой становится производство товара на продажу (стоимость). В Индустрии-4.0 стоимостью (товаром на продажу) будет не холодильник, а мороз, который этот холодильник производит.
Цифровизация промышленности превратит предприятие из производственного цеха в узел связи, где собираются возможности. Капитальным активом (объектом защиты) станет информационная платформа, которую невозможно продать, а можно только сдать в аренду пользователям. Вложения в кастомизированное (индивидуализированное) производство товаров и услуг перестанут быть капитальными, потому что эффект экономического масштаба (прибыль) будет возникать только на уровне платформы. Основной объем инвестиций пойдет в создание программной документации ("софт"), на этом уровне будут вестись переговоры с банками и заключаться инвестиционные контракты, производству ("железо") останутся только текущие денежные проводки за штучный товар.
Предлагаемая нам все это время картинка будущего напоминает научно-фантастические фильмы. Производственные станки и бытовые вещи, окружающие человека, обмениваются между собой информацией. "Пообщавшись" с будильником, котел греет воду (столько, сколько надо, до той температуры, какой надо, и к тому моменту, когда надо), чтобы вы приняли душ. Кофеварка и тостер готовят завтрак к моменту выхода из душа. Машина сама себя прогреет и запишется в автосервис на ТО в зависимости от пробега, уведомив вас об этом эсэмэской на смартфон.
Весь прошлый год мир последовательно и старательно забрасывали аналитикой о новых возможностях и невероятных перспективах, открывающихся перед человечеством после внедрения нового технологического уклада. С точки зрения регулятивных (политических) изменений и последствий Индустрию-4.0 в публичном пространстве никто не рассматривал, хотя именно здесь и должна была произойти настоящая революция.
Умение вещей "общаться" между собой не является технологической революцией. Все случилось еще тогда, когда появились мощные ЭВМ, способные обрабатывать в онлайн режиме глобальные транзакции. Индустрия-4.0 всего лишь заказ на основе давно известного технического решения, а революцией является создание единого общемирового протокола для "общения" вещей независимо от их "национальности" (страны происхождения).

Смарт-зазеркалье
Обещания светлого будущего еще никогда не исполнялись. Промышленные революции никогда не приводили к всеобщему благоденствию, сопровождаясь резким обострением социальных противоречий и войнами. А смена технологического уклада всегда была одним из способов определения победителей и побежденных в глобальной гонке мировых держав. Новые технологии не являются следствием действия природных сил и не зреют как огурцы на грядке. Это инструменты, создаваемые людьми и для людей, которые открывают новые возможности по извлечению сверхприбыли. Кому нужны инновации, если они не создают для инвестора преимуществ перед конкурентами, которые он может конвертировать в превосходство?
Если с Индустрией-4.0 дело обстоит именно так, как нам представляют в рекламном формате, и все потребности человека будут удовлетворены роботами, то понятие экономической целесообразности исчезнет. Отсюда проблема: по каким принципам будет ранжироваться социум? Человек – животное общественное и вне иерархии умирает. По каким критериям после исчезновения понятия "прибавочная стоимость" будет строиться социальная пирамида? По творческому потенциалу (право первородства и расовую принадлежность мы уже проходили)? На вершину пирамиды принятия решений взойдут Пугачева, Киркоров и Аль Пачино с Де Ниро? Или Джозеф Штиглиц, Томас Пикетти и Жорес Алферов?
Это далеко не полный список вопросов, которые возникают при ознакомлении с рекламной версией Индустрии-4.0. Результатом новой промышленной революции должно стать, по утверждениям энтузиастов, возникновение нетрудовой экономики. Тогда почему мы оцениваем ее в объемах инвестиций? Инвестиции подразумевают возвратность и доходность, значит, у проекта "светлое будущее" должны быть выгодоприобретатели.
Если оценивать четвертую промышленную революцию в этой метрике, то говорить надо не о технических деталях, а о том, какие интересы задействованы в игре (причины, поводы) и насколько сильны ее участники (позиции игроков). Не о вновь открывающихся возможностях, а о возникающих рисках и угрозах.
В рекламной версии Индустрия-4.0 выглядит как способ обеспечения нового уровня персональной свободы, в реальности же она создает механизмы дополнительной связности и большей зависимости. Возникает принципиально новый вид монополии – информационно-цифровой. Монополия эта будет носить глобальный характер. Создавать национальные "Яндексы" и платежные системы будет возможно, но они все равно останутся "филиалами" общей платформы. Работоспособность оборудования будет определять не производитель, а тот, кто сертифицирует его способность "общаться".
Работа с цифровым слепком реального мира, описание которого генерируется автоматически, дает порядковые преимущества по скорости принятия решений и их комплексности. Возникают колоссальные управленческие эффекты. Воспользуется этими эффектами тот, кто будет формировать цифровой слепок.
В 2014 году GeneralElectric, AT&T, Cisco, IBM и Intel создали Консорциум промышленного Интернета [IndustrialInternetConsortium (IIC)], в который на данный момент входит около 200 членов, включая крупнейшие европейские компании. Консорциум занимается созданием "общего словаря понятий" и выработкой единых стандартов, приоритетом являются не технологии как таковые ("смарт-фабрика", "смарт-дом", "смарт-город" и т.д.), а общая рентабельность активов и их финансовая отдача.
Вице-канцлер и министр экономики Германии Зигмар Габриэль уже выразил опасения по поводу того, что все необходимые для Индустрии 4.0 данные собираются четырьмя интернет-компаниями из Кремниевой долины. Туда же выгружается информация всех индивидуальных гаджетов: смартфоны, смарт-часы, медицинские и спортивные датчики.
Пока в России спорят о "пакете Яровой", обсуждая необходимость создания информационных баз, что спровоцирует рост тарифов мобильной связи, в США эти базы уже созданы. Что такое "Фейсбук", если оценивать его не по компьютерной графике, а как предприятие? Это огромное информационное хранилище, масса серверов и колоссальные холодильные установки, чтобы поддерживать систему в рабочем состоянии. Главный вопрос не в том, сколько стоит сбор данных и их обработка, а в том, как эти данные можно использовать. Информация о составлении психологических портретов избирателя с помощью того же "Фейсбука" (биг дата) и формировании месседжей под конкретные группы людей во время референдума по Брекситу в Великобритании и на прошедших недавно в США выборах уже появилась в прессе. И это лишь часть проблемы.
При том уровне связности, который создает Индустрия-4.0, главным параметром инвестиционной привлекательности и условием получения кредита становится полная выгрузка всей информации о себе в общее облако. Бесконтрольный со стороны цифрового оператора экономический рост будет невозможен. Предприятия, отрасли и целые страны, использующие свой собственный информационный стандарт, не смогут работать в общей сети по единому протоколу. А предприятия и страны, которые присоединятся к единому протоколу, можно будет отключить от общей системы одним нажатием кнопки.
Технические решения, заложенные в Индустрию-4.0, позволяют контролировать из одного центра параметры любого предприятия в любой точке мира и потребительское поведение любого человека любой национальности и цвета кожи. "Сияющий мир смарт-будущего" – это мир тотальной диагностики, в котором вопрос экономической конкуренции и свободы политического выбора решен раз и на все времена.
Мир глобального стандарта должен опираться на морально-этические, идеологические, правовые и политические императивы высшего (выше государственного) порядка. Кто эти императивы отберет и утвердит? Кто (чьи правоохранительные органы и чья армия) обеспечат их исполнение? Что делать с носителями других этических норм, с национальными и конфессиональными различиями? Ответы на эти вопросы прикрывались рассуждениями об исключительности и избранности американской нации.
Если смотреть на смарт-будущее из смарт-зазеркалья, то выглядит оно так же фантастически, но в виде антиутопии. Некое представление о мире единой истины "всесильной, потому что она верная" дает попытка унификации социального ландшафта в Советском Союзе. В Германии ту же операцию с обществом пытались проделать на базе национальной идентичности. Но лучше посмотреть какой-нибудь "Элизиум", смысла там мало, но картинка аутентичная.
Хорошо ли будет человеку в этом дивном новом мире? На этот вопрос ответа не существует. Как писал об Индустрии-4.0 в журнале ForeignAffairs накануне прошлогоднего Давоса создатель и бессменный президент Всемирного экономического форума Клаус Шваб, изменится не только то, что мы делаем, но и то, кто мы есть. Изменится наша индивидуальность: чувство уединения, понятие о собственности, модель потребления, представления о карьере и успехе, способы знакомства с людьми и общение.

Отходная молитва индустрии – 4.0
В этом году в Давосе, в отличие от прошлогоднего форума, вместо победных маршей глобальному будущему звучали траурные. Как отметил BusinessInsider, доминирующим настроением экономического форума был страх – страх возвращения к протекционистской политике и торговым войнам, страх перед избранным американским президентом, чьи высказывания кажутся непривычно прагматичными и неполиткорректными, а порой и абсурдными.
Инаугурационная речь Дональда Трампа действительно была гимном национальной Америке и отходной молитвой глобальному проекту (в том виде, который нам известен) одновременно. Фактически Индустрии-4.0 как единому информационно-технологическому пространству был вынесен приговор. Подписал приговор Трамп, но не он был главным и единственным могильщиком проекта смарт-будущего. Подтверждением этому стал исторический максимум фондового индекса S&P 500, анализирующий крупнейшие мировые компании, и показанный сразу после победы Трампа на выборах.
Первыми удар по Индустрии-4.0 нанесли Джулиан Ассанж и Эдвард Сноуден. После их разоблачений неожиданно выяснилось, что информационно прозрачный мир означает: не равноправный политический диалог, а возможность слушать своих союзников и партнеров в онлайн-режиме; не общие правила для бизнеса, а право штрафовать и банкротить предприятия-конкуренты; не равенство возможностей всех стран, а господство одной-единственной сверхдержавы.
Следующим звонком стал референдум, превративший Британию в финансовый авианосец и обозначивший системный кризис еще одного проекта глобализации, – кризис Евросоюза. Энтузиазм, с которым новый премьер Англии Тереза Мэй взялась за развод с Брюсселем, говорит о том, что это был отнюдь не выбор британских пенсионеров, как изначально представлялся нам Брексит.
С победой Трампа пазл сложился – Америка собирается реализовывать свой региональный проект. 30 лет инвестировали, строили и вкладывались судьбами людей в глобальный проект, и вдруг "все пропало, гипс снимают, клиент уезжает… я убью его!" Значит ли это, что инвестиции аннулируются, строительная документация идет в печку, а люди на пенсию? Что делать с напечатанными в ходе количественного смягчения деньгами, с капитализацией "Фейсбука", "Твиттера", Uber и прочих стартапов, заточенных под Индустрию-4.0?
На фоне обрушения такого объема ожиданий кризис дот-комов, который в итоге привел к глобальному финансовому кризису 2008 года, покажется нам бурей в стакане воды. Безвозвратный отказ США от всех своих обязательств похоронит под собой не только американскую, но и мировую экономику. Отсюда страх и ужас в Давосе, отсюда антитрамповская истерия в западных СМИ.
Трамповский проект возрождения промышленного величия Америки вовсе не означает, что Вашингтон собирается проводить политику изоляционизма. Это означает лишь то, что "Элизиум" (смарт-будущее) регионализируется в пределах Большого Запада. За бортом остаются страны, открыто выступившие против американского проекта глобализации.
Роль периферии в новом проекте отводится Южной Америке, Мексике, Австралии и Канаде. Роль главного геополитического противника Америки переходит к Китаю, который быстрыми темпами продвигается вглубь континента в направлении Европы. Судьба Европы как одного из центров мировой силы вновь целиком и полностью зависит от Германии. Россия в этой борьбе становится геополитическим призом в силу ее транзитного положения и ресурсного фактора.
Идет игра с нулевой суммой. Глобального проекта, способного обеспечить всеобщий рост, у Вашингтона сегодня нет, поэтому единственной стратегией действий вне пределов нового "Элизиума" остается масштабирование и углубление конфликтных зон.
В докладе Национального совета по разведке США "Глобальные тенденции 2030: альтернативные миры" один из базовых сценариев развития событий называется "Заглохшие двигатели". В его основе – неспособность политической системы США решать возникающие мировые финансовые проблемы, вследствие чего мировая экономика и деловая активность "ложатся в дрейф".
Согласно сценарию, ослабление роли Вашингтона ведет к росту центробежных сил в ЕС и возрастанию влияния национально ориентированных партий. США наращивают внутреннюю добычу газа и нефти (сланец), что влечет за собой падение цен и обострение внутриполитических (бюджетных) проблем стран – экспортеров нефти. Несостоявшиеся государства дробятся по конфессиональным, племенным и этническим разломам. На Ближнем Востоке появляется независимый Курдистан. Рост терроризма и потоков беженцев. Собственно это мы сегодня и наблюдаем.
Каковы при таком варианте развития событий шансы на собственное будущее у стран, остающихся за пределами новой обители душ блаженных – "Элизиума", зависит от их способности выработать общую политическую повестку и консолидировать усилия на долгосрочную перспективу. Как было отмечено в докладе Национального совета по разведке США, "у развивающихся экономик нет единой альтернативной идеи, они даже блоки полномасштабные (классические) не создают. Национальный эгоизм сильнее общего интереса". Сегодня это является главным вызовом для Индии, Китая и России.