Людмила ФЕФЕЛОВА, "Костанайские новости", 16 июня

Популизм как маска
Кустанай в 1988 году встретил нового "первого" неприветливо. Партийный и советский актив области был настроен на другую кандидатуру из среды местного истеблишмента. Как вспоминает Петр Черныш, после двух дней бурных обсуждений кандидатуры Князева он был утвержден и стал главой Кустанайской области.
Уже то, что обсуждение состоялось, причем на грани скандала, дает нам представление о новом этапе жизни общества – прошла эпоха Бородина и закончилось время Демиденко. Но Князев не ворвался и не въехал в Кустанай на белом коне. Скорее генсек Горбачев въезжал на спинах своих подчиненных в каждую область. Достаточно полистать подшивки "Ленинского пути" за 88-й или 89-й годы, чтобы на первых полосах, на разворотах, наткнуться на очередную речь Горбачева. А как часто встречался местный лидер с народом, о чем говорил, сегодня об этом трудно составить представление.
Заметим, что газетный жанр – интервью – позволяет понять, как собеседник видит проблемы, их решение, какие будут результаты, что последует дальше. Отсутствие таких материалов затрудняет понимание темпов работы и масштаба личности первого руководителя региона.
В кругу соратников и тех, кто приглашался на крупные партийные мероприятия, Николай Князев раскрывался или делал вид, что открыт для всех. Но это был узкий "проход" в узкое пространство. Например, Сергей Жалыбин, возглавлявший при Князеве областную коллегию адвокатов, говорит так:
– У меня возникало чувство досады от того, что на каждом собрании, конференции, на встречах с населением он неизменно подчеркивал, что проживает в типовой трехкомнатной квартире, что не пользуется спецснабжением и так далее. Князев даже приглашал кого-то из самых "бесноватых" к себе домой и демонстрировал продукты в холодильнике. В стране шла борьба с привилегиями, и о скромности первого секретаря обкома в быту шла широкая молва...
Много ли от этого было пользы? Сергей Жалыбин уверен, что Князев использовал популистские методы для того, чтобы скрыть свою растерянность и снять с себя ответственность за происходящие в регионе события. "У Князева не было больших организаторских способностей, отсутствовали лидерские качества, и он в Кустанае не снискал себе авторитета", – говорит Жалыбин.

Факты карьеры
Крупным партийным и государственным деятелем Николая Трифоновича из числа наших экспертов называет Кенжебек Укин. Он говорит, что Князев глубоко знал сельхозпроизводство.
Это утверждение не противоречит биографии Князева. Он родился в передовой в аграрном отношении Воронежской области и здесь же окончил агрофак сельхозинститута, позднее – высшую партийную школу при ЦК КПСС.
Наши эксперты не припоминают, чтобы где-то у Князева была "мохнатая лапа", но в аппарате ЦК КПСС он в свое время потрудился и получил возможность работать за границей – сначала в Голландии, потом в Монголии. Тогда такие факты карьеры были поводом для гордости и точками роста.
Как оказался в Казахстане? Из его собственных воспоминаний узнаем, что в свое время "засиделся" в ЦК КПСС. Кто-то посоветовал спуститься "на землю". И Князев позвонил в Алма-Ату Динмухамеду Кунаеву. Получил приглашение на работу. Конечно, не сразу "первым" – еще надо было пройти много ступенек.
Князев любил вспоминать, как в свое время он работал председателем колхоза. Как колхозники не хотели его принимать, пока одна женщина на собрании за него не вступилась: "Мужик – грамотный и даже воровать не умеет".
Странный получается портрет: скромный, честный, глубоко знающий сельское хозяйство руководитель, но ни об одном его достижении никто не может вспомнить. Хотя Кенжебек Укин и говорит, что Князев на работе "был принципиальным, интересы области отстаивал твердо и с мнением вышестоящего руководства, бывало, не соглашался", но какие интересы он отстоял и принимало ли вышестоящее руководство его возражения, мы не знаем.

Против Горбачева
Первых секретарей обкомов КПСС в СССР было не меньше ста. Но из 15 союзных республик Казахстан по основным позициям ниже четвертого не опускался: второй – по площади, четвертый – по численности населения, третий – по размеру ВВП, четвертый – по промышленному производству, третий – по объемам сельхозпродукции. То есть к областным руководителям Казахстана центр не мог не прислушиваться. Во всяком случае, до Горбачева. Хотя в своих воспоминаниях бывшие "первые" непременно подчеркивают, что они Горбачева предостерегали, что пытались вести свою политику в регионах, но сегодня эта "своя политика" выглядит по меньшей мере беспомощно.
Каким видел Горбачев, например, Князева с высоты кремлевских башен? Ортодоксальным марксистом, как назвал его Кенжебек Укин? Или Горбачев учитывал, что кустанайский секретарь не пользуется услугами спецполиклиники и что у него в холодильнике нет деликатесов? Это на фоне упоительных встреч Горбачева с Рейганом, Маргарет Тэтчер и другими мировыми политиками? Кроме Ельцина, никому из "первых" не удалось заставить Горбачева себя слушать. И, пожалуй, Князев был одним из самых "неуслышанных". Его даже в Кустанае не поддержали, когда он хотел выступить за ГКЧП.
Вера Семенова вспоминает: "Была объявлена внеочередная сессия городского совета. И что тут началось! С Василием Корневым, он тогда возглавлял исполнительную власть в городе, нам пришлось выдержать беспрецедентное давление сверху". Но, видимо, давление сверху все-таки было не таким мощным, чтобы внизу с ним нельзя было справиться.

Что удалось?
Мы далеки от мысли, что Князеву ничего не удавалось. Те же самые люди, которые отказывают ему в политической харизме, рассказывают о правильных решениях, которые принимала власть под его руководством. Вера Семенова называет среди таковых учреждение костанайской городской газеты:
– Кроме того, мы образовали в областном центре 12 комитетов общественного самоуправления. Это была созидательная работа на благо общества.
Кенжебек Укин подчеркивает интернационализм Князева:
– Эта его черта ярко проявилась при обсуждении вопроса о придании казахскому языку статуса государственного. Князев всех выслушал и сказал: "На земле Казахстана государственным может быть только казахский язык".
По словам Кенжебека Укиновича, Князев сломал традицию назначать в районы, где население было в основном русскоязычным, исключительно русских руководителей.
Писатель и журналист Салим Мендыбаев говорит, что запомнил Князева очень порядочным человеком:
– На бюро обкома обсуждали выступление газеты "Коммунизм таны", я был автором обсуждаемого материала. Написал о полковнике милиции Кабдыраше Сулейменове. Суть такая: в местном аэропорту произошла стычка между полковником и обслуживающим персоналом. Он провожал своего товарища, известного журналиста. Друзья выпили, журналиста не допустили к посадке в самолет, полковник за него вступился. Последствия были серьезными – вплоть до увольнения с работы и исключения из партии. Я как журналист усомнился в адекватности наказания. Поделился своими сомнениями в статье. На бюро обкома Князев поддержал позицию редакции, в партии Сулейменова восстановили, и он был до конца жизни благодарен первому секретарю…
Николай Трифонович Князев скончался в минувшем апреле на 80-м году жизни. В "КН" был опубликован некролог, и в Москву на похороны ездила костанайская делегация, в ее составе и Сергей Жалыбин. Выступающие на траурном митинге Князеву в заслугу ставили простоту, скромность, а два бывших министра Казахской ССР сделали акцент на его преданности КПСС и критике Горбачева…

Почетный гражданин области Петр ЧЕРНЫШ:
"Николай Трифонович Князев пришел на смену Демиденко. Уставшие от грозного Демиденко, его сподвижники, ничего в принципе не имея против новичка, все же хотели видеть во главе области своего доморощенного лидера. Но "доморощенный" сильно подвел своих товарищей, сделав несколько явно неразумных шагов во время этих жарких дебатов. Н.Т.Князева все же избрали. Я по состоянию здоровья ушел заведывать партархивом, и с новым "вождем" лично практически не общался. Однажды он пришел в архив на семинар партработников – в здании обкома партии на исходе ноября все еще не было тепла. Я, разумеется, обратил на это внимание и задавал себе вопрос: а могло ли быть такое при его глыбистых предшественниках? И отвечал сам себе: такое и присниться в кошмарном сне не могло. Крайне разочаровало меня и озадачило то, что у моего высокого гостя при его вынужденном визите не возникло ни одного (?!) вопроса. Да, невольно подумал я, мельчают наши лидеры, да простят они меня за такую оценку. Ведь каждый, кому дана большая власть, не может даже в плохом расположении духа забывать: за мной массы, за мной судьбы, каждый наблюдает, делает свои выводы, оценки. Он лидерствовал в трудные времена. Судя по всему, старался…"
Журналист Анатолий ЕРМОЛОВИЧ:
"Николай Трифонович был ростом ниже Демиденко и мягче предшественника, но за простеньким лицом крылась ледяная убежденность в том, что Ленин живее всех живых, партия нерушима, а мы, журналисты, ее "приводные ремни". Выглядел растерянным – власть уже стремительно покрывалась мелкими губительными трещинками. Штрих к образу – цитата из его книги: "Уезжать из Кустаная мы с женой не собирались. Продали квартиру в Кустанае и построили дом на 15 сотках. Кто-то решил проверить, на какие деньги я строил дом. Постыдно, но считали каждый кирпич. Я предвидел это и собирал все чеки и квитанции. Проверили и угомонились".