"Актюбинский вестник", 11 июля

Статья "Кто они?" ("АВ", 24 января 2013 года) о появлении в среде казахских родов Актюбинщины кыргызов вызвала большой интерес читателей. Чтобы пополнить знания об этой странице истории нашего народа, мы предоставляем слово известному ученому, этнографу, доктору исторических наук Рахиму БЕКНАЗАРОВУ.
В 2005 году в составе Актюбинского отряда Западно-Казахстанской комплексной этноискусствоведческой экспедиции (ЗККЭИЭ-2005, руководитель-профессор С.Е. Ажигали), при сборе материалов по народной истории шежире крупного казахского племенного объединения Младшего жуза алимулы, нами было отмечено компактное проживание алим-кыргызов в Шалкарском районе Актюбинской области. А если быть точнее, в поселке Айшуак (в северной части песков Улы Борсыккум). Как показал дальнейший опрос населения, сами кыргызы, так и представители местных родов, в большинстве своем шекты и торткара, на вопрос происхождения алим-кыргызов придерживаются нескольких точек зрения:
– кыргызы Северного Приаралья – это остатки племен великого кыргызского каганата;
– кыргызы могли прикочевать или их насильно переселили во времена хана Кенесары и Каратай султана (конец 18 века);
– вынужденная откочевка в казахские степи в связи с эпидемиями и болезнями на Тянь-Шане в конце 18 века.
Как показали дальнейшие исследования, представители местных казахских родов кыргызов причисляют однозначно к пришлым родовым подразделениям, называемых в казахской народной традиции в целом как кірме (кірме рулар, то есть буквально вошедшие рода). В Северном Приаралье к ним, помимо кыргызов (қырғыз), можно отнести каракалпаков (қарақалпақ), башкир (башқұрт, естек), уак (уақ) и ногай (ноғай). При этом два последних, хотя и относятся к кірме, но считаются однозначно казахскими родами.
Анализ исторических и этнографических документов и материалов выявил, что одним из главных источников пополнения группы кірме в казахских родах, безусловно, являлись пленники, добываемые во время военных походов и набегов на своих ближайших соседей, превращаемые затем в рабов. Некоторая часть из них в последующем получала условно свободу и могла под хозяином иметь семью и заниматься хозяйством. Рабов могли перепродавать, передаривать, включать в приданое невесты и т.д. И в их числе могли присутствовать представители почти всех соседних народов. Как пишет, например, русский ученый Я. Гавердовский, казахи "достают сих несчастных чрез хищничество от россиян, каракалпаков, калмыков, персиян, зюнгарцев и даже китайцев". В частности, эта сторона жизни номадов была подробно отражена в уложениях казахских степных законов, например, "Жеті жарғы" и т.д. Другим вариантом включения вышеуказанных народов в казахскую среду являлись массовые вкочевывания представителей других групп в состав тех или иных казахских родов на определенной договорной основе – откупа скотом, услугами предоставления войск в поход и т.д. взамен предоставляемой территории кочевания.
Остановимся более подробно на истории появления кыргызов в Северном Приаралье. Итак, о более раннем существовании подрода кыргыз у казахов алимулы мы можем отметить из донесения инженера-подпоручика А. Ригельмана и переводчика Я. Гуляева Оренбургской губернской канцелярии о результатах их поездки к хану Нуралы в июне 1750 года. В частности, они вместе с Нуралы ханом 5 июня 1750 года принимали участие "на поминках умершего Чикли-Кыргызларского роду старшины Баимбет-батыря с ханом и с двумя родными братьями его, где Исет-тархан, Бахтыбай бий и пр.". Очевидно то, что уже в середине 18 века они, то есть североприаральские кыргызы, причисляют себя к шекты, алимам, имеют состоявшуюся структуру управления (указан статус старшины), при этом на поминках присутствует хан и его ближайшее окружение! Для поднятия до такого статуса "пришлому" роду нужно время, и, видимо, следует предположить, что кыргызы могли примкнуть к казахским родам хотя бы в начале или в первой половине 18 века. Говорить об их более древнем существовании, например, в 17 веке, среди алимов, на наш взгляд, тоже не представляется возможным, так как это обязательно должно было бы отразиться в шежире местных казахских родов, в официальных документах и т.д., в которых мы их до сих пор не фиксируем.
О существовании в более позднее время в составе казахов Младшего жуза кыргызов мы можем опосредованно получить информацию из документов архива хивинских ханов, которые были конфискованы русскими войсками после захвата Хивы. Например, в тетрадях по учету зякята, собранного с каракалпаков и казахов (1869, 1870, 1871, 1871 август, 1872 гг.) указаны имена должников и их рода: адай, алаша, алим, байулы, казак, каракесек, кыргыз (как один из родов казахского племени алим), кете, кыпчак, табын, тама, торткара, чекты (шекты), чумекей (шомекей). Другим таким примером может служить рапорт коллежского секретаря Абдул-Кадыра Субханкулова председателю Оренбургской пограничной комиссии М. Ладыженскому от 26 марта 1857 года с приложением алфавитного списка о почетнейших и влиятельнейших ордынцах близ укрепления Аральское, в котором под № 8 дана характеристика на Бурангула Джангерова "кыргызова рода, истекова отделения, чаграева подотделения". В "Материалах по киргизскому землепользованию…" (1913 год) по Иргизскому уезду статист П. Хворостанский пишет, что среди таких крупных казахских родов этого региона, как шекты, шомекей, каракесек, "отдельными аулами вкраплены в разных местах немногочисленные представители других родов. Алтын из Казалинского уезда, …уак (Средней орды) в Куландинской волости и каракиргиз (пришельцы с Алатау Семиреченской обл.) в Чингильской". Автор начала 20 века, как мы видим, их указывает однозначно кыргызами, притом пришедшими с территории Алатау.
Анализируя все имеющиеся у нас материалы, как нам кажется, можно сделать предварительный вывод: наиболее достоверной является версия, выдвинутая, в частности, Н. Аристовым, который предполагает, что кыргызы среди казахов (в том числе на территории Северного Приаралья) и других тюркских народов являются "осколками" енисейских кыргызов, входивших в начале 18 века в состав волости при Жонгарской урге, а затем "во время смут и войн, ознаменовавших разрушение калмыцкого царства, были истреблены или разбились на мелкие части, которые разбрелись по всей восточной части киргиз-казацкой степи и по западной Монголии, присоединяясь в составе немногих семей к тянь-шанским кыргызам, к киргиз-казакам, урянхайцам и, быть может, алтайцам. Можно предположить, что существующие поныне кыргызские рода (кыргыз, иргыт, сарык) между сагайцами и кызыльцами и тубисинский улус между нагинцами на прежних кыргызских землях составились не из одних не выселившихся кыргызов, но из некоторого числа кыргыз, бежавших в разное время, особенно после 1757 года, из Жунгарии. Н. Аристов подробно перечисляет названия кыргызских племен (кыргыз, киргиз, иркит, иргыт), вошедших в племена алтайцев, урянхайцев, отдельно останавливается на кыргызских племенах, расселившихся "между кундровскими татарами, кочующими по Ахтубе, в низовьях Волги", которые, очевидно, бежав из Жунгарии, примкнули к волжским торгоутам, при этом влившись в первую очередь в среду тюркского населения этого региона – кундровцам. Он также отмечает, что между "джалаирами Большой орды, на реке Каратал, притоке Балхаша, также есть подразделение "киргиздар"". Некоторые сведения о включенности кыргызов в казахские рода в Восточном Казахстане приводит Н. Абрамов. Например, в заметке "Река Аягуз с ее окрестностями" в "Тобольских губернских ведомостях" (1861), а также "Река Каратал с ее окрестностями" в "Записках РГО…" (1867) показал "в составе джанчулы-семиснайманской волости бывшего Сергиопольского округа отделение естемис рода кыргыз в числе 147 кибиток". В связи с вышеуказанными данными следует предположить, что отток кыргызов из Жунгарии, очевидно, начался еще намного раньше, чем в 1757 году, даже ранее 1750 года, предположительно – в первой половине 18 века. Скорее всего, некоторая часть кыргызов, бежавшая в западном направлении к Жайыку к кундровским татарам, расселилась по договоренности с казахами и в Северном Приаралье. Следует предположить также, что это произошло еще в период правления на этой территории хана Младшего жуза – Абилкайыра, который для усиления своих войск привлекал к себе не только казахские рода из других жузов, но и представителей других народов, в частности, кыргызов. И посещение поминок старосты североприаральских кыргызов Нуралы – сыном хана Абилкайыра, на наш взгляд, является данью заслуг покойного перед казахской аристократией, несомненно, его авторитетом при жизни в среде казахов этого региона.
Таким образом, на основе анализа вышеуказанных источников следует предположить, что алимовские кыргызы действительно пришлое население региона, при этом, скорее всего, они прибыли в этот регион в первой половине 18 века, может быть, именно в период расселения других кыргызских родов между кундровскими татарами, кочующими по Ахтубе, в низовьях Волги. И, что немаловажно, перекочевка их на территории расселения племенного объединения Алимулы произошло "мирным" путем, компактно, с согласия местных родов, что явилось важной причиной их быстрого, безболезненного включения в культуру казахов Северного Приаралья.