Адиль Урманов, "Караван", 14 февраля

Тупиковая ситуация
– У нас приняли много программ развития экономики. Но не все они работают. С чего бы начали вы?
– Начинать всегда надо с исследований. Вот говорят, что спрос на нашу продукцию будет на рынках Китая, России, других стран. А кто просчитал этот спрос? Каким образом мы собираемся проникнуть на рынок Китая и России? Наоборот, сейчас с их стороны идет давление на наш рынок. Например, Казахстан всегда поставлял овощи в Россию. Но как только мы создали Таможенный союз, объем торговли овощной продукцией резко упал. Зато резко вырос импорт из Узбекистана. Почему же наши поставщики стали меньше вывозить в Россию помидоров? Рынок перебили поставки из Турции. Так как турки ориентируются на супермаркеты, они начали свои помидоры мыть и паковать должным образом. А наши везут овощи в больших коробках в грузовиках. То есть ситуация изменилась, но мы продолжаем работать по старинке. Или недавно озвучили другое предложение: надо поставлять зерно во Вьетнам. Но у них через океан Австралия – крупнейший экспортер пшеницы. А доставка через море дешевле, чем по железной дороге. Или мы начали поставки пшеницы в Китай. Но за него борются все производители пшеницы – США, Австралия, Канада. Пробиваться на конкурентные рынки сбыта нужно умело, просчитывая все до мелочей.
– Какие проблемы для Казахстана самые актуальные?
– У нас не хватает ресурсов в экономике. Наши накопления капиталов еще недостаточны. Мало денег и у банков, они работают только на заемных ресурсах, привлекают деньги населения и предприятий. Но это короткие деньги. В результате раздувается потребительское кредитование, стимулируются только розничные продажи импортных товаров. Национальная экономика так не поддерживается. Получается, что три триллиона тенге – на депозитах, которые могли бы работать на экономику. В целом действия нашей банковской системы, особенно отдельных ее агрессивных представителей, смахивают на финансовую пирамиду. Это тупиковая ситуация. Настало время изменить философию нашей экономики, в том числе и финансовой системы. Кстати, одна из причин, почему у нас не запускается рынок ценных бумаг, – непрозрачность большинства предприятий. Стоял раньше завод, после приватизации у него появился новый хозяин. Сейчас можно на его базе создать акционерное общество, привлечь инвестиции, но владелец не может себя показать. Он чего-то боится.

Где прокуратура и финпол?
– Выходит, большая часть нашей экономики работает на ворованных деньгах?
– Карл Маркс написал "Капитал", где все подчинено строгой логике и закономерностям развития экономики. Единственное, что он не смог диалектически раскрыть, – это тайну первоначального накопления капитала. Появление первых капиталистов всегда будет находиться в тени. Теневая экономика есть везде. У нас произошло то же самое. Но сейчас ситуация меняется коренным образом. Наша финансовая и налоговая системы не отвечают нашим запросам. При переходе к рыночным отношениям мы многое перенимали у других стран. И если брать налоговую систему, то одни налоги полезны для развивающихся стран, другие – для богатых. Используя их вместе, мы перегружаем налоговую базу, усиливаем налоговый пресс на бизнес… Нас тормозит коррупция. Удручает, что эта проблема не исчезает. Министр регионального развития Булат Жамишев сказал, что по программе "Питьевые воды", на которую было выделено 200 с лишним миллиардов тенге, 80 процентов нуждающихся сел так и не дождались воды. Эти деньги или разворовали, или неправильно были составлены документы, или сам проект неправильно реализован. А где контролирующие органы – прокуратура, финансовая полиция? Получается, эти органы не работают.
– Казахстанцы уже привыкли, что бюджетные деньги разворовываются. И никто из официальных лиц не говорит, почему это становится возможным.
– Многие акиматы заинтересованы в получении денег сверху, особенно по государственным программам. Все свои планы они, как правило, завышают по принципу: "Проси верблюда, дадут козу". А человек, выделяющий деньги, тоже не всегда проверяет должным образом суммы. В итоге появляются объекты, не работающие после торжественного запуска или же работающие на 10–20 процентов от своей мощности. Считаю, что все объекты, которые строятся на бюджетные деньги, должны быть критически пересмотрены. Чистые потери от нереализованных проектов в Казахстане по приблизительным подсчетам составляют порядка 2–3 процентов от ВВП.
80 процентов всех доходов нам приносят нефть и газ. Их хватит на 40–50 лет. Мы связываем свое будущее с уходом от сырьевой промышленности. Но сделанного недостаточно. Так, пищевая промышленность в 2012 году выпустила продукции на 865 миллиардов тенге, машиностроение – на 687 миллиардов. Объем добычи нефтяного и газового сырья составил 8,7 триллиона тенге. Все вместе перерабатывающие отрасли не дотягивают до уровня добычи – составляют 5,4 триллиона тенге против 10,2 триллиона.

Долой стереотипы
– Назовите проекты, которые вы считаете заранее неэффективными...
– Мы хотим создать зерновой пул с Украиной и Россией. Наши три страны – крупные производители и экспортеры зерна, и нам бы не хотелось создавать взаимную конкуренцию. Но уже сейчас Россия забрала у нас рынок Туниса. А Египет выставил требование, чтобы зерно поставлялось партиями по 35–65 тысяч тонн. Есть у нас на Черном море элеватор такой мощности, где можно накапливать зерно? Ведь один состав – это всего 2 тысячи тонн. Мы уже потеряли египетский рынок. Сейчас пытаемся сбыть хлеб через Туркменистан и Иран, пробиваемся на китайский рынок. А надо ли нам вообще такое количество зерна, которое не можем продать? В то же время мы импортируем много растительного масла. Его мы можем производить. Например, по экспорту льна-кудряша Казахстан вышел на третье место в мире. Пшеницы мы с гектара получаем 10 центнеров, льна тоже 10. При этом зерно экспортируется по 214 долларов за тонну, лен – по 756 долларов. Другой факт: Китай сегодня ввозит 35 миллионов тонн сои. Эту сою мы можем выращивать и продавать. Сахарная свекла сейчас нерентабельна. Так зачем мы пытаемся восстановить ее посадки? Лучше выращивать сою и масличные. В сельском хозяйстве мы никак не хотим отходить от старых принципов, утвердившихся в прежние годы для другой страны.

"Нас тормозит коррупция. Удручает, что эта проблема не исчезает"
Из-за слабого знания импортерами иностранного языка, неглубокого изучения мирового рынка в стране сохраняется неоправданный реэкспорт продукции через третьи страны, непрямая торговля, – реэкспорт удорожает продукты. Так, бананы мы получаем из Эквадора по 530 долларов за тонну. Но треть поставок пошла через Россию. В результате "российские" бананы подорожали на 134 доллара за тонну – до 664 долларов. Схожая ситуация и с чаем. Из России чай поставляется по 7 372 доллара за тонну, из Индии – по 3 975 долларов, из Кении – по 3 893. По моим подсчетам, мы ежегодно теряем от реэкспорта порядка 2 миллиардов. Хотя эти товары можно получать напрямую.
– Как оцениваете шаги правительства по реформированию пенсионной системы?
– По моим расчетам, у нас не было дефицита денег для выплаты пенсий, о котором говорилось. Почему руководству страны сказали, что у нас не хватает средств? Сами посмотрите. Продолжительность жизни у нас не растет так быстро. Особенно у мужчин, они живут в пенсионном возрасте 1,5–2 года. Численность населения растет медленно, доходы растут быстрее. Значит, поступления в пенсионные фонды перекрывают потребности. Только 46 процентов работающих казахстанцев платят социальный налог, не считая самозанятых. 54 процента не платят. Кто это? Кто-нибудь это выяснял?

"Новая головная боль"
– Как оцениваете прошедшую девальвацию тенге?
– К таким неожиданным девальвациям, как у нас, предприятия и население всегда не готовы. Это наносит им серьезный ущерб. Кайрат Келимбетов говорит, что из-за сильного тенге наши средства уходили за рубеж. Но у нас депозитов было 20 миллиардов, а подушка безопасности – 100 миллиардов. То есть в 5 раз больше. Даже если все владельцы обменяют свои депозиты, у Нацбанка останется достаточно средств для поддержания экономики. Надо было идти на постепенное снижение курса. Такая мягкая инфляция практикуется во многих странах мира. Например, в России. И у нас можно было мягко снизить курс за полгода-год. Тогда предприятия могли бы заранее просчитать: брать кредиты или нет. Бизнес оказался в тяжелом положении. Вчера люди с помпой открывали магазины, заполняли их импортными товарами. Многие иностранцы создали здесь компании, вкладывали свои инвестиции. В любом случае рынок охладится – а это прямой ущерб национальной экономике.
Сейчас в банках и так висит большой объем проблемных кредитов. Завтра их количество увеличится. Увеличится и ставка кредитования. Значит, завтра у государства появится новая головная боль: как помочь банкам, населению, бизнесу выйти из этой ситуации.
– Как будет вести себя тенге в ближайшее время?
– По большому счету, курс доллара можно было опустить до 170–175 тенге, а не до нынешнего уровня. Но все будет зависеть от политики Нацбанка и правительства. Достаточно ли резервов для поддержки курса? Нужно будет принимать эффективные контрмеры. Кроме этого будет расти инфляция. Ведь уже поднялись цены – на бытовую технику, например.
– Ждать ли нам второй волны кризиса?
– Экспортная квота в Казахстане сейчас 76 процентов. Поэтому любой чих в мировой экономике может отразиться на нас. Это может быть любое падение на основных для нас рынках – нефти, металлов, зерна. Любой глобальный кризис не может на нас не отразиться. Чтобы защищаться, надо увеличивать долю переработки собственных ресурсов. За счет этого будут расти внутренние поставки и спрос на сопутствующие товары и готовую продукцию. Мы опять возвращаемся к тому, что надо постоянно держать руку на пульсе. Кризисы даже полезны, но из них нужно уметь извлекать пользу. К сожалению, мы на прошедший кризис потратили больше, чем было нужно. На пожар, который можно потушить ведром воды, не надо лить три ведра.