www.contur.kz, 20 сентября

Программа Форсированного индустриально инновационного развития Казахстана (ФИИР) должна была стартовать именно в те годы, когда республика накопила достаточный кадровый, технический и материальный потенциал, уверен доктор экономических наук, профессор, ректор университета "Туран", президент Ассоциации вузов РК Рахман Алшанов. Первые шаги в направлении развития несырьевых секторов экономики уже сделаны, теперь же следует наладить устойчивый диалог между сторонами процесса – госорганами, бизнесом и наукой.
– Почему, на ваш взгляд, ФИИР появилась на свет именно сейчас? Не раньше – в годы относительной стабильности "нулевых", не позже – в посткризисный период?
– Попытки подтолкнуть иностранные компании и министерства к развитию несырьевого сектора предпринимались и прежде. Особенно настоятельно обращались к крупному бизнесу – МСБ сложно осваивать инновационные технологии, у него недостаточно средств и ресурсов. За рубежом масса небольших предприятий группируется вокруг какого-нибудь гиганта индустрии, выполняя его заказы. Например, "Мерседес-Бенц" использует в производстве порядка 8 тысяч компонентов – это гвозди, шины и тому подобное – их делают компании МСБ. У нас нет подобного отечественного "локомотива" в перерабатывающих отраслях, а все обращения к иностранным инвесторам не имели должного эффекта. Никто из них не построил крупного завода по переработке. Даже тот же "Испат Кармет", который в свое время демонтировал завод по производству проволоки и арматуры, только сейчас начинает поднимать вопрос о разнообразии продукции, хотя в период строительного бума мы завозили сотни тысяч тонн этих наименований из России, Китая, Узбекистана. Разумеется, тратили огромные средства.
Чтобы преодолеть инерцию, была разработана специальная программа. По некоторым прогнозам, нефть, дающая нам 30 млрд. долларов дохода, кончится через 40-50 лет, и чем мы сократим разрыв с перерабатывающими отраслями, чей экспорт сегодня составляет порядка 2 млрд. долларов? В прошлом году Казахстан отгрузил около 200 млн. тонн сырья – мы находимся в критической зоне сырьевого экспортирования. И при этом РК перерабатывает у себя на территории только 11 млн. тонн нефти при общем экспорте в 70 млн. тонн. Для сравнения, Россия перерабатывает более 50%, в некоторых странах эта доля доходит до 70-80%. Мы могли бы, как минимум, 40-50% нефти перерабатывать у себя, а это и бензин и нефтехимия, тот же полипропилен – наша добавленная стоимость, которая сегодня идет за границу. Была поставлена задача провести ускоренную индустриализацию, создать конкурентоспособные предприятия, не просто так, – ленточку разрезали, а потом забыли про этот завод, – а на самом деле найти свою нишу на мировых рынках. Теперь мы не новички в мировой экономике, изучили ее состояние, методы ведения дел, вырастили кадры, опытные в ведении бизнеса на международном уровне.
– Чем реализаторы программы уже могут похвастаться, и напротив, какого рода препоны сегодня мешают развитию ФИИР?
– Уже правомерно говорить о производстве на Петропавловском и Кызылординском заводах железнодорожных вагонов, они освоили сборку тех же зерновозов, которых нам отчаянно не хватало. Посмотрите, сегодня республика импортирует вагонов на 600 млн. долларов и на 2 млрд. металлических труб, притом, что Казахстан – один из лидеров по запасам металлической руды, наш "Испат Кармет" отправляет руду в 40 стран. Мы просто должны освоить производство такой продукции у себя. Дальше выстраивается цепочка: к этим вагонам требуются колеса, рамы, боковины и так далее, металлоемкие товары. Усть-Каменогорский и Карагандинский заводы уже наладили производство подобного "подспорья". С точки зрения экономики и программы ФИИР это совершенно закономерно – выстраивается индустриальная линейка, где одно предприятие сразу тянет за собой ряд других. Теперь возьмем Павлодарский завод, на котором производится алюминий, – как известно, Казахстан имеет богатейшие запасы бокситов, – теперь получив готовое сырье, предприятие может делать кабели, провода, фольгу и другую продукцию из алюминия. Далее – титановое производство, Казахстан по поставкам этого металла, скажем, в Японию, занимает второе место в мире, многие мировые авиакомпании закупают его у нас. Но они могли бы покупать уже готовую продукцию, например, сборные блоки, и такое производство уже существует, в планах – титановые имплантаты и дальнейшее развитие "цепочки". На очереди – производство лекарств, для которого наша страна имеет все необходимые компоненты. В целом же, из 14 наименований высокотехнологических отраслей, принятых мировым сообществом, РК уже насчитывает 10. Это и фармпроизводство, радиоактивные материалы, электромеханика, компьютеры, телевизоры и многое другое. Таким образом, мы в принципе можем все это производить, вопрос в объемах и конкурентоспособности. Я как-то посчитал, уже сейчас Казахстан может импортировать высокотехнологичной продукции на 3 млрд. долларов. Тот же АЗТМ, вставший после развала союза, уже отгружает свою продукцию в несколько стран мира, некоторые цеха работают в три смены, и они говорят, что могут увеличить объемы. И при этом, к сожалению, у нас многие и не знают, что именно производится в собственной стране. Посчитано, что только 28% казахстанских компаний имеют маркетинговые службы, в условиях рынка это недопустимо. Мы должны активней продвигать свою продукцию, как внутри страны, так и за ее пределами.
Необходимо также связать нарождающиеся индустриальные предприятия в одну цепочку. До сих пор мы много говорили о консолидации всех сторон процесса реализации ФИИР, но пока это не везде удается. Например, в КазГУ химики создали плазменный разжигатель, эффект от которого в энергетике несколько млрд. долларов. Этим проектом должны были заняться в Министерстве энергетики и Министерстве индустрии и торговли, но совсем недавно президент Назарбаев подверг его критике, указав, что проект старый и ему его уже демонстрировали. Но идеи нужно быстро внедрять, иначе они так и будут лежать, бесполезно стареть. Другой пример: предложение по переработке шин в дорожное покрытие, у нас их масса и есть соответствующая технология. Министерство транспорта, автодорожные компании могли бы объединиться с вузами, выбрать в любом городе объект и внедрить технологию. Не надо командовать бизнесом, нужно оказать содействие, подключить фонд "Даму", Инновационный фонд – помогли, предприятие заработало, отошли, дальше бизнес сам. Разрозненность, распыление имеют место.
– Очевидно, подобного рода разрозненность ощущается и при контактах между предпринимателями, властью и научной общественностью, без чьего активного участия говорить об успешной реализации ФИИР невозможно?
– Все наши министерства должны плотно контактировать с министерством образования, а также между собой. Получается зачастую, что инновации, которые разрабатывают вузы, и которые рождаются в компаниях, никак не стыкуются. Проблемы науки должны стать проблемами экономики, об этом я говорю давно. Дело в том, что консолидирующих центров масса, но нужны люди, которые целенаправленно будут этим заниматься. Необходимо ставить конкретные задачи вузам, как, скажем, это было сделано во время ВОВ, когда Сталин приказал разработать дюралюминий для самолетов. Ученые сказали, что на это уйдет не менее двух лет, но нужды войны требовали своего, и новая технология была введена в производство за 15 дней. Иностранцам наплевать на нашу индустриализацию, они гонят сырье в оффшоры, мы сами должны заботиться и беспокоиться. Еще пример в тему: сейчас в мире огромный спрос на окатыши, железную руду, очищенную до высокой степени готовности – мы же гоним сырье, в котором 30% просто идет в утилизацию. Почему бы не продавать окатыши, коль скоро в политехе Тараза давно разработана технология, просто металлургическим комбинатам – иностранным – она не нужна? Стоит проблема: или увеличить квоту государства в иностранных компаниях или установить квоты на сырье, искать методы воздействия, во многих странах приняты подобные меры.
– Какова сегодня доля участия ученых во внедрении программы индустриализации, и что мешает ее увеличению?
– Здесь надо сказать, что поскольку Казахстан всегда был ориентирован на добывающую промышленность, то у нас мощные институты обогащения, горного дела, химии, эти направления у нас хорошо развиты. Балхашский цинк является эталоном на Лондонской бирже, наша мука четвертый год занимает первое место в мире. Этих успехов добились не инопланетяне, мы можем ими гордиться, к нам за сырьем идут самые взыскательные покупатели со всего мира. Теперь поставлена задача добиться прорыва в перерабатывающих отраслях, а они в большинстве случаев крайне наукоемки. Возьмем то же машиностроение, стекольное производство, бумажное – все это раньше было только в Белоруссии, России, Украине. Эти сферы создаются сегодня с нуля, а долгие годы наука была буквально обескровлена, не хватало денег на зарплату и коммунальные услуги. Поворот происходит постепенно и нужны, разумеется, вложения, с которыми лишь последние годы наметилось улучшение. Посмотрите, Япония тратит на научные разработки 7 млрд. долларов в год, а Казахстан – 322 млн. Крупная, но рядовая компания расходует такие средства, а мы хотим обогнать "Тойоту". Нужно просто отмечать успехи и постоянно задавать себе вопрос: что выгодней вывозить – руду или, допустим, сотовые телефоны?
Необходимо четко представлять себе, кроме прочего, кем будут востребованы инновации, разработанные в вузах? Для этого требуется сугубо практический и постоянный обмен идеями и предложениями. Я постоянно повторяю, что, как вузы не должны вариться в собственном соку, отделяя себя от бизнеса, так и компании не должны смотреть на ученых, как на нечто чужеродное. Бизнесмены вполне могут отправить запросы в Министерство образования, и попросить помочь решить определенную задачу. В образовании довлеет государственный подход и государственный заказ, но коль скоро, у нас 90% экономики находится в частных руках, то должны налаживаться партнерские отношения, поступать частные заказы – сейчас это уже происходит, но не всегда успешными темпами.
– В каком, по вашему мнению, русле, будет в дальнейшем развиваться программа ФИИР, и что в ней должно быть изменено немедленно?
– Необходим тщательный анализ всех программ, потому что некоторые из них еще сырые, анализ с учетом опыта, и обязательно совместно с представителями всех заинтересованных министерств. Важно, чтобы включился бизнес, чтобы не вышло так – государство построило, сделало, а бизнес скажет, нет, нам это не надо, это нерентабельно. Кроме того, необходимо уменьшить в ФИИР поддержку сырьевых отраслей, усилить помощь перерабатывающим, сделать акцент на действительные инновации, а не производство каких-то мелочей, вроде песка и щебня, которые МСБ может делать и делает уже самостоятельно. Также требуется привлекать инвестиции, и если какая-то крупная компания с государственным участием может собственными силами привлекать инвестиции на реализацию своих проектов из-за рубежа, то она не должна брать средства из бюджета, направленные на помощь индустриальным отраслям. А в целом, альтернативы у нас нет – это самый главный постулат ФИИР.