РИА Новости, 27 января

О том, в каком состоянии банковская система Казахстана находится спустя почти год после одномоментной девальвации тенге, в интервью РИА Новости рассказал председатель Национального банка Казахстана Григорий Марченко.

Глава Нацбанка сравнил банковскую систему страны с выздоравливающим больным: по его мнению, ей еще нужны костыли господдержки, но она уже покинула палату интенсивной терапии. Он также высказал мнение по поводу приближающегося 5 февраля - годовщины проведения одномоментной девальвации тенге, в связи с которой одни эксперты ждут следующей волны девальвации, а другие, напротив, резкого укрепления национальной валюты. Глава Нацбанка уверен, что не произойдет ни того, ни другого.

Сомневающимся ответ был дан в виде расширенного коридора колебаний тенге к доллару. У Марченко это явление получило название "асимметричного коридора", но в запасе есть и "веер".

- Григорий Александрович, как Вы оцениваете прошедший год. Что удалось и не удалось. Чего ждете от наступившего года?

- Итоги года оказались лучше, чем этого ожидали, и мы, и правительство. Хотя, как правила, представители власти - это главные оптимисты. Но и наши ожидания по росту ВВП были на уровне 0,1-0,3%, а реально, по предварительным данным рост ВВП составил около 1%. Когда наше статагентство в начале февраля даст полную раскладку, мы сможем сказать, за счет чего он был достигнут. А пока видно, что сельское хозяйство достаточно сильно подросло. Наш прогноз по инфляции был в 9%, затем - 8%, в реальности получилось 6,2% январь к январю, то есть ситуация также оказалась лучше, чем ожидалось. Я думаю, что одним из главных итогов можно назвать то, что не сбылись не только самые мрачные, но и умеренно мрачные прогнозы, а сбылись фактически оптимистичные: инфляция снизилась, реструктуризация внешнего долга отдельных банков пройдет успешно и ВВП вырос. Мы на эту тему спорили с МВФ, но они оставили свой прогноз прежнем - минус 2% ВВП. Получается, что наш прогноз был вернее, чем их, но и мы недооценили положительный рост. Резервы выросли: с 12 ноября произошел разворот и тенге укрепился со 151 тенге за доллар до 147,94 тенге за доллар, что составляет чуть более 2%, и за этот период мы купили на рынке около 6 миллиардов долларов для предотвращения чрезмерно быстрого укрепления национальной валюты.

- Каков теперь размер резервов Казахстана?

- В совокупности они превышают 50 миллиардов долларов, из них половина приходится на активы Национального фонда, остальное - чистые золотовалютные активы Нацбанка. Важно отметить, что внешний долг банковского сектора значительного сократился с пикового значения в 46 миллиардов долларов в середине 2007 года, или 50% ВВП. Сейчас он снизился до 28,5 миллиардов долларов, то есть 17,5 миллиардов банки погасили и эта сумма не включает ожидающееся списание долга по итогам реструктуризации БТА банка и Альянс банка, а при нормальном завершении этих процессов будет списано около 10 миллиардов долларов. Таким образом, при благоприятном стечении обстоятельств к 1 июля мы придем к ситуации, при которой внешний долг банковского сектора, сократится до около 16 миллиардов долларов, или менее 15% ВВП. Я думаю, что Казахстан будет одной из очень немногих стран в мире, которая смогла за три года сократить внешний долг банков с 50 до 15% ВВП. Было много рассуждений на тему того, что внешний долг слишком велик, и это приведет к серьезным проблемам. Но мы сумели решить вопрос, при этом выплаты живыми деньгами превысили списания. Таким образом, этот результат, в основном, будет достигнут за счет погашения долга - на две трети, и лишь за треть - за счет реструктуризации. Это очень важный результат.

- Неоднократно говорилось о том, что банковскому сектору Казахстана не хватает ликвидности? Сохраняются ли эти опасения?

- Дефицит ликвидности наблюдался осенью 2007, а затем 2008 года и по инерции в начале 2009 года. В реальности совокупная банковская ликвидность, которую мы считаем как сумму на корсчетах в тенге и валюте, депозиты в Нацбанке и краткосрочные ноты Нацбанка, приобретенные комбанками выросла с 4 миллиардов долларов в феврале 2009 года до 10 миллиардов долларов на настоящий момент и в принципе главная задача 2010 года для финансовой системы - как мотивировать банки снижать средства в нотах и на депозитах, а кредитовать реальный сектор. Деньги у них есть, поэтому из этих 10 миллиардов половину они могут направить на кредитование, а ведь 5 миллиардов долларов для Казахстана - достаточно большая сумма, и это позволит решить многие вопросы. В целом, объем кредитования в прошлом году вырос, но это было сделано за счет госпрограмм. Госфонд "Самрук-Казына" через банки рефинансировал ипотеку, малый и средний бизнес а также сельхозпроизводителей. Если бы такой господдержки не было бы, то объемы кредитования сократились бы. Теперь нам нужно обеспечить рост за счет собственной политики банков.

- Что власти намерены для этого сделать?

- Во-первых, как я уже сказал, мы купили 6 миллиардов долларов, тем самым предоставив банкам тенговую ликвидность. С другой стороны ставки по депозитам в Нацбанке с начала прошлого года были поэтапно снижены с 6% до 1 %, то есть мы демотивируем банки держать деньги у нас. Понятно, что выгоднее дать кредит под 10% годовых, чем держать у нас под 1%. Третье, и, пожалуй, самое перспективное направление - субсидирование ставок или гарантирование возврата половины кредита. Наличие такой финансовой поддержки подвигнет банки на то, чтобы кредитовать более активно. Нам в целом нужен переходный период от ситуации, когда кредитование обеспечивало государство через систему субсидирования или гарантирования в течение этого года, и через год-полтора они вернутся к нормальной практике кредитования. И костыли будут уже не нужны. Если первый этап можно сравнить с пребыванием в терапии, то сейчас они могут функционировать сами с помощью патронажной сестры, а уже через год они смогут ходить и бегать, зарабатывая деньги абсолютно самостоятельно.

- Насколько сложно было уговорить кредиторов пойти на реструктуризацию долгов БТА банка и Альянс банка?

- По Альянс банку реструктуризация практически завершена. Что касается БТА, после подписания в декабре соглашения с комитетом кредиторов, требуется согласие 2/3 кредиторов на реструктуризацию. Мы надеемся, что большинство кредиторов подпишется под этим к концу марта. Несколько недель уйдет на подписание юридических документов, но в любом случае, надеемся, что все будет завершено в течение ближайших 3-4 месяцев.

- Расскажите, пожалуйста, что изменилось в валютной политике Нацбанка после введения коридора? Скоро будет год с момента проведения девальвации тенге. Каковы ожидания?

- Мы объявляли коридор (150 тенге за доллар плюс/минус 5%) на среднесрочную перспективу, и нас сразу стали спрашивать - а какая перспектива среднесрочная? Мы честно сказали, что этот период более 1 года, из чего был сделан вывод, что до 5 февраля 2010 года. Напомню, что в течение 2009 года курс находился в гораздо более узких границах - 148-151 тенге за доллар. В связи с таким восприятием, мы заранее - в ноябре - сказали, что мы намерены расширять коридор с 5 февраля и до конца 2009 года скажем, каким будет это расширение. 30 декабря мы сказали, что коридор будет новый, более широкий и асимметричный. Его середина, по-прежнему будет на уровне 150 тенге за доллар, но вверх мы до плюс 10%, то есть ослабевать до 165 тенге за доллар, а укрепляться на 15%, то есть до 127,5 тенге за доллар. Таким образом, мы заложили возможность более значительного укрепления, нежели падения. Этот новый коридор будет действовать до 20 марта 2011 года. До конца 2010 года мы скажем, что будет после этой даты, возможно, новый вариант, который мы назвали "асимметричным веером".

- То есть введение валютного коридора было верным решением?

- Нам нужен был якорь макроэкономической ситуации, и таким якорем и стал валютный коридор. Сейчас ситуация нормализовалась и такой узкий коридор уже не нужен, по большому счету, понятно, что переход от узкого к широкому коридору - это переход к более свободному плаванию. Коридор сработал хорошо. Очень много было спекуляций на тему неизбежности второй волны девальвации: было несколько спекулятивных атак. Особенно сильная пришлась на конец февраля 2009 года и на июль, а между ними - в конце марта и начале мая, но, в основном, на уровне слухов. Но поскольку, в целом, таких волн было четыре, к осени уже все так устали, что попытки запустить еще какой-нибудь слух, были обречены. Но теперь наши оппоненты говорят, что мы специально двигаем курс в другую сторону, скупаем по 148 тенге, а потом они, нацбанковские, обвалят его, и нам же будут продавать по 165 тенге. Теории заговоров не прекращаются, но население уже больше верит нам. Хотя у нас до сих пор есть два лагеря - одни считают, что 5 февраля будет резкое укрепление тенге, а другой ждет второй девальвации. Они друг с другом никак не могут договориться. Но я уже сейчас могу сказать, что 5 февраля ни девальвации, ни резкого укрепления не будет.

- Как ситуация на валютном рынке повлияла на организованные сбережения?

- Вклады населения за год выросли на 23%. В накопительной части пенсионной системе никаких значительных изменений не произошло - стабильные поступления составляют примерно 120-150 миллионов долларов ежемесячно. Таким образом, вклады населения и пенсионные активы составляют по 11% ВВП. С точки зрения пенсионных накоплений все было предсказуемо - она от кризиса не пострадала, в том числе и потому, что безработица сильно не увеличилась. Она начала расти, но потом, благодаря правительственным мерам, сокращалась и сейчас равна 6,3%. А насчет банков, естественно, были опасения: ожидалось, что люди начнут забирать деньги из БТА банка и Альянс банка, и, в целом, вклады будут сокращаться. В итоге, эти два банка потеряли по 50% вкладов каждый, но люди перенесли эти средства в другие банки. Доверие к банковской системе сохранилось.

- Какова доля валютных депозитов?

- Об этом проще будет говорить, когда появятся годовых данные. В июне люди снова пошли в тенге, в июле, из-за очередного раунда спекуляций народ пошел в валюту. Затем, в сентябре и октябре ситуация стабилизировалась, а в ноябре вновь пошел переток в тенге, так как он начал укрепляться. В декабре переток в тенге продолжился. Для понимания ситуации надо будет сделать помесячный анализ, так как был очень резкий переток был из тенге в валюту в январе, когда уже шла девальвация в России, и народ справедливо предполагал, что тоже самое будет и в Казахстане. В декабре 2008 года и в январе 2009 года был большой переход из тенге в доллар. Каждый месяц сильно отличался от предыдущего. В целом, по банковской системе соотношение вкладов в долларах и тенге примерно 50 на 50, включая депозиты юридических лиц, а если брать в расчет только вклады населения, то доллары сейчас превалируют.

- Соотношение в пользу доллара в сбережениях было результатом ожидания девальвации?

- Только за январь 3,8 миллиарда долларов перетекло в валюту из тенге, включая депозиты компаний. Кроме того, в том же месяце население приобрело наличной валюты в обменных пунктах еще на 2 миллиарда долларов. Если умножить эти показатели на 12, то вы получите цифры для России. Это огромные деньги. Я не удивлюсь, если у нас переток в долларовые депозиты из тенге был больше, чем в России из рублей в доллары, хотя у нас девальвация была разовая, а в России - постепенная. Благодаря тому, что в России девальвация началась раньше, народ тоже стал перекладываться раньше и переложили больше.

- Что произошло в прошлом году с движением капитала? Наблюдался отток или приток?

- У нас все время приток. Пока у нас есть данные только за девять месяцев прошлого года, приток ниже, чем в 2008 году, но больше, чем в 2007 году. В 2008 году мы зафиксировали рекордный приток - 14,5 миллиардов долларов нетто. По итогам 2009 года мы ожидаем приток в размере 12 миллиардов долларов, возможно, чуть больше. За три квартала приток составил 9,5 миллиардов долларов. Но это палка о двух концах - в Казахстане 80% нефти производят иностранные компании. И если посмотреть по налоговой нагрузке, они платят меньше, чем российские нефтяники. С другой стороны, если посмотреть на валютный рынок, то российские нефтяники при тех же ценах на нефть примерно в 1,5 раза больше продают валюты на внутреннем рынке, чем казахстанские нефтяники. Таким образом, инвестиций больше, а они несут и новые технологии, и рост объемов добычи, но с точки зрения поступлений в казну налогов и валютной выручки, то тут есть вопросы. И еще один момент, на который стоит обратить внимание - у западных компаний, в основном, западные субподрядчики и те деньги, которые, с одной стороны, показываются как приток иностранных инвестиций, по другому каналу тут же уходят в оплату услуг нерезидентов. А российские нефтяные компании больше используют местных подрядчиков, и отток средств меньше. Это сложная тема, и нужно глубоко вникать в отчетность нефтяных компаний, чтобы сделать грамотный пострановой сравнительный анализ, чтобы понять, что лучше: больше открытости и больше инвестиций (и насколько более экологичные технологии используются) или лучше опереться на собственные силы (собственность переходила через залоговые аукционы, которых в Казахстане не было). В долгосрочном плане я не готов сказать, чья модель лучше - наша или российская. Очевидно, что есть плюсы и минусы, и нужен длительный период наблюдения - лет 15-20, чтобы понять. Такое исследование проводить очень тяжело, так как никто не любит показывать, сколько именно заплатили иностранным субподрядчикам: все говорят, что, в основном, опираются на местные силы. Но статистика это не всегда подтверждает: например известны случаи, когда они закупали пятилитровые бутылки воды в пять раз дороже, чем это можно было сделать в Казахстане при том же качестве воды. И таких случаев немало.

- А что касается притока спекулятивного капитала?

- У нас эта проблемы была в 2006-2007 году, когда за полтора года притекло 7 миллиардов долларов портфельных инвестиций, в основном, в ноты Нацбанка, короткие бумаги Минфина и среднесрочные депозиты банков и двух-трехлетние облигации банков в тенге. Потом эти деньги за три месяца утекли. При этом в тот момент, когда они утекали, мужественные западные аналитики кричали о том, как быстро падают резервы Нацбанка. Хотя это как раз те деньги, которые принято называть - easy come, easy go. Поэтому мы сказали, что если такие процессы возобновятся, мы будем приток такого капитала учитывать отдельно, и это будет своего рода субпортфель. Это будут, скажем так, не базовые резервы, а именно приток спекулятивного капитала. Мы их будем показывать отдельно, и если начнется их отток, то мы их вернем, но при этом будем говорить, что наши базовые резервы (core reserves) остаются неизменными. Мы считаем, что методологически это правильно, население и внешние аналитики будут четко видеть сколько горячих денег притекло и сколько может уйти, и рассчитывать на них в долгосрочном плане и не надо. Пока такого притока нет. Мы купили 6 миллиардов долларов, в них лишь порядка 0,5 миллиарда долларов - это деньги иностранцев. Но после реструктуризации БТА банка и Альянс банка, с учетом высоких цен на нефть и иное сырье, благоприятной внешней среде, тенге будет укрепляться. Мы ожидаем, что будет интерес со стороны спекулятивного иностранного капитала, но это просто нужно отслеживать и управлять ожиданиями. А у нас, когда начался отток в августе 2007 года, никто не смог внятно объяснить причину этого явления населению и международному сообществу.

- То есть каких-либо ограничений нормативного характера Вы вводить не планируете?

- Мы изучаем и бразильский и чилийский опыт, но пока ничего такого не планируем. Мы думаем, что и в первом квартале серьезного притока спекулятивного капитала не будет, потому что тенденция укрепления тенге проявилась только в ноябре. Если она будет устойчивой, тогда появятся желающие на этом заработать, что нормально. Это даст банкам дополнительную тенговую ликвидность. Мы не против притока иностранного спекулятивного капитала в среднесрочные инструменты. Пусть они, как и делали три-четыре года назад, размещают средства в двух-трех или даже пятилетние депозиты в тенге или покупают облигации банков в тенге на такой же срок, потому что это даст банкам среднесрочную ликвидность, которая им необходима для кредитования экономики. Мы за именно такой приток: понятный и прозрачный. С учетом проведенной значительной девальвации, мы отслеживаем реальный обменный курс и считаем, что тенге может безболезненно укрепиться на еще 3%. Что это дает с точки зрения совокупной доходности? Если тенге укрепляется на 3-4% в течение года, а инвесторы размещаются в инструменты, которые приносят 6-6,5% годовых, совокупная доходность складывается на уровне 10%. Такой доходности на западе сейчас нет. А когда иностранцы размещают средства в месячные ноты Нацбанка или в трехмесячные инструменты, или покупают бумаги Минфина, которые они начнут в какой-то момент скидывать, то такой капитал мы считаем вредным. И для него мы можем ввести какие-то нормативы, если это будет необходимо, чтобы как-то его ограничивать или делать менее выгодным, в отличии от среднесрочного, который уже почти не является спекулятивным, или является, но в гораздо меньшей степени. Когда капитал приходит на 2-3 года, он играет положительную роль в экономике страны. По своей сути, это инвестиции в финансовый сектор. От этого выигрывают наши банки. К примеру, аппетит на годовые облигации уже начинает проявляться. Я думаю, что в апреле-мае может проявиться аппетит и на двух-трехлетние бумаги.