Гаяз Алимов, Олег Цыганов, "Известия", 25 апреля

Каждый бакинец считает себя нефтяником. В этом, впрочем, нет преувеличения. Если не он сам, то обязательно кто-то из его родственников имеет отношение к добыче или переработке "черного золота" страны. Ильхам Алиев, первый вице-президент Национальной азербайджанской нефтяной компании, несмотря на избранную далекую от нефти профессию, тоже не избежал судьбы бакинца. В середине 90-х он, выпускник престижного Московского института международных отношений, был призван заниматься проектами, которые имеют для Азербайджана стратегическое значение.

- Вы в свое время сказали, что нефть - это и счастье, и головная боль Азербайджана. Счастье - это понятно. А в чем головная боль?

- В принципе дело вот в чем. И тут надо исходить из нескольких моментов. Азербайджан - новое независимое государство, которое делает первые шаги в самостоятельной жизни. И эти шаги были очень успешными. Имея такое богатство, как нефть, естественно, мы стали объектом пристального интереса со стороны как международных нефтяных компаний (что очень позитивно), так и многих государств, чьи интересы пересекаются в Азербайджане. Такое пристальное внимание к нам и в какой-то степени соперничество в плане и добычи углеводородных ресурсов, и транспортировки, конечно, могли бы в какой-то степени создать проблемы. Поэтому всегда я говорил: мы хотим, чтобы Азербайджан стал зоной сотрудничества между различными интересами, а не ареной соперничества. С головной болью, к счастью, мы пока не столкнулись, но перспектива такая существует, чего нам очень не хотелось бы.

- Этим в какой-то степени объясняется, почему именно азербайджанская нефть так политически окрашена?

- Конечно, и это с учетом того, что сегодня Азербайджан добывает не очень много нефти. Где-то 9 миллионов добывает собственная нефтяная компания, 6 миллионов добываем мы совместно с иностранными партнерами. Итого - 15, то есть этот объем нефти как бы неадекватен тому шуму, тому политическому фону, на котором мы живем. Конечно, с учетом перспектив у нас запасы будут реализовываться, добыча будет расти, мы будем добывать где-то 50 миллионов тонн, а может, и больше. Но опять же в глобальном плане, в мировом масштабе даже добыча 50 миллионов тонн нефти в год не является такой уж большой, и совершенно неадекватна той политизации, которая произошла. В регионе есть другие страны, где нефти больше, - и по запасам, и по добыче, но такой политической круговерти не наблюдается. Поэтому, когда я говорю о головной боли, - она есть, но не такая сильная. И все-таки нет-нет да беспокоит.

- Даются различные прогнозы запасов углеводородного сырья на Каспии. Как вы сами оцениваете ситуацию?

- На сегодняшний день мы добываем нефть из новых месторождений - Азери, Чираг, Гюнешли. Запасы там уже реально оценены - более 600 миллионов тонн. Конечно, в процессе разработки, мы думаем, цифры будут уточнены - в сторону увеличения. Также разведаны запасы на газовом месторождении Шах Дениз, объемы которого составляют около 1 триллиона кубометров. Это то, что мы знаем на 100 процентов. Все остальные месторождения находятся в стадии разведки. Где-то идет бурение, где-то идет сейсмическая съемка. Наши геологи считают, что запасы у нас большие. Какие-то другие эксперты так не думают. Но если взять статистику по эффективности открытий месторождений в мире, картина следующая: всего 30 процентов потенциальных подземных структур оказываются плодородными, 70 процентов - это, как говорится, попадание "в молоко". У нас эта статистика выглядит более оптимистичной: попадание 50 на 50. Да, были месторождения, по которым заключались контракты, а в процессе бурения выявилось либо отсутствие нефти и газа, либо такое количество сырья, которое с экономической точки зрения добывать неэффективно. Не мы первые, не мы последние. Не вижу никакого повода для пессимизма.

- Выход некоторых компаний из азербайджанских нефтяных проектов был, однако, представлен в тонах весьма драматических...

- Мы не думаем, что выход некоторых фирм из нефтяных проектов может решающим образом поколебать природные запасы Каспия. Бизнес есть бизнес, и каждый из участников при принятии решения руководствуется своими соображениями. Повторяю: кому-то очень хочется посеять сомнения вокруг нашей нефти. Нас это не пугает.

- Азербайджан подписал 21 соглашение с иностранными компаниями. Это многомиллиардные вложения. Как вы оцениваете будущие масштабы и будущие объемы вложений и, естественно, объемы добычи сырья?

- Предположительные объемы инвестиций по этим контрактам - 50 миллиардов долларов. Это, естественно, в том случае, если все эти соглашения будут успешно реализованы. Конечно, сумма очень внушительная. Уже на сегодня в нефтегазодобычу вложено около 5 миллиардов. Большие деньги пойдут на строительство трубопровода Баку-Джейхан - где-то 2,5 миллиарда долларов, газопровода Баку-Эрзерум - до миллиарда долларов. В случае успешных разведок на месторождениях, законтрактованных в 21 соглашении, процесс дальнейшего инвестирования не заставит себя ждать. Поэтому ориентировочная сумма в 50 миллиардов будет корректироваться в зависимости от обстоятельств.

- Более 42 процентов доходной части госбюджета Азербайджана - это нефтяная отрасль. И примерно 20 процентов работоспособного населения занято тоже в этой отрасли. Окажут ли новые нефтяные контракты какое-то заметное влияние на оживление рынка труда? Проблема безработицы в Азербайджане в определенной степени представляет собой не меньшую головную боль, чем сама нефть.

- В рамках нефтяного сектора эту проблему мы успешно решаем. У нас в каждом из подписанных нефтеконтрактов есть специальный пункт, обязывающий иностранные компании привлекать местных специалистов. Причем это делается поэтапно. Сегодня из общего числа работающих в нефтяных компаниях наши специалисты составляют процентов 20-30, в последующем эта цифра возрастет до 90. Тем самым, с одной стороны, мы готовим себе серьезный кадровый потенциал, а с другой - обеспечиваем наших людей высокооплачиваемой работой: некоторые из них получают несколько тысяч долларов в месяц. За годы, прошедшие с подписания первого контракта - с 1994 года, в нефтяном секторе Азербайджана открыто более 10 тысяч новых рабочих мест. Естественно, эти рабочие места высоко оплачиваются. Существует также специальная программа подготовки кадров за рубежом, ежегодно посылаем большое количество специалистов, они работают и стажируются в иностранных нефтяных компаниях.

Что касается других секторов экономики, то, конечно, проблема безработицы существует. И в данном случае мы опять же рассчитываем решить ее именно через расширение нефтяной отрасли, поскольку сегодня эта отрасль в Азербайджане является локомотивом развития всей экономики. Мы создали нефтяной фонд, где аккумулируем средства от продажи нефти, добытой совместно с иностранными партнерами. За короткое время там собрано уже более 500 миллионов долларов. Этот фонд будет использоваться в различных целях, но и в том числе на создание новых рабочих мест, новой инфраструктуры, новой промышленности. Надо избежать перекосов в экономике.

Очень важно раз и навсегда запомнить: у нас нет права пребывать в успокоении из-за нефтяных богатств. Конечно, сегодня еще намного сложнее привлекать деньги в другие сектора промышленности. В основном капиталы сами бегут туда, где нефть, где прибыли и прочие выгоды. Иностранный инвестор в нефтяной области очень защищен нашим законодательством. У нас каждый контракт имеет силу закона, ратифицируется в парламенте и потом президентским указом утверждается. Мы создали идеальные комфортные условия иностранным инвесторам. В других секторах нашей экономики нам, наверное, надо пойти таким же проверенным путем.

- После обретения независимости Азербайджан вынужден был заняться возрождением нефтяной отрасли. Последние два десятилетия советской власти в развитие нефтедобычи на Каспии инвестиции практически не выделялись. Фактически каспийская нефть оказалась на втором, может быть, и на третьем, плане.

- И в итоге - в плачевном состоянии. Вы правы, инвестиции в последние десятилетия сюда не шли, потому что были разведаны большие запасы в Сибири, и с меньшими затратами можно было добывать нефть там. На этом фоне перспектив развития нефтяной промышленности в Азербайджане практически не было. К тому же требовались бы огромные многомиллиардные средства для того, чтобы отрасль возродить или хотя бы поддерживать на том уровне, на котором она уже была. Поэтому единственным выходом для нас как раз и стало сотрудничество с международными нефтяными компаниями, привлечение их средств, что мы и сделали. Таким путем мы не только привлекли 5 миллиардов долларов в Азербайджан, построив трубопровод Баку-Супса, полностью восстановили трубопровод Баку--Новороссийск. И это еще не все. Мы создали заново нашу нефтяную инфраструктуру. Затрачено на это около миллиарда долларов. Причем сделано это за счет средств иностранных компаний. Но все это осталось нам и в нашем распоряжении. Поэтому без иностранного капитала мы никогда просто даже физически этого не сделали бы. У нас таких средств не было.

- Насколько мы знаем, в нефтяной отрасли Азербайджан технологически перешагивает сразу несколько этапов. Это так?

- Приходится догонять.Сейчас начинается строительство новой буровой установки иностранными компаниями, которые будут бурить до глубины воды 1000 метров, чего вообще на Каспии никогда не было. Мы сами больше 150 метров никогда бурить не могли. Сегодня наши буровые установки в состоянии работать на глубине максимум до 400 метров. Поскольку месторождения нашего сектора Каспийского моря расположены на разных глубинах, новые технологии выводят нас совсем на другой уровень.

- Запасы углеводородного сырья на Каспии оцениваются мировыми экспертами как треть мировых. И это корректные оценки?

- На сегодняшний день - да.

- Появление нового нефтяного игрока на мировом рынке, понятно, не очень приятное событие для конкурентов. И отсюда вопрос: противоречия, которые возникли в нефтяных делах между Россией и Азербайджаном, имеют разумное объяснение?

- Я вам так скажу: в принципе противоречий сейчас между Россией и Азербайджаном в плане разработки ресурсов Каспия нет. Они были, они возникли сразу же, как только мы в 1994 году подписали первый контракт по разработке месторождений Азери-Чираг-Гюнешли в глубоководной его части. Мы тогда столкнулись с таким противодействием со стороны России, причем были разные позиции: Министерства топлива и энергетики, которое нас поддерживало в этом плане; МИДа, который возражал; правительства, которое не возражало. Были позиции другие, то есть мы не могли как бы для себя определить: что же происходит? Эти факторы спровоцировали противоречия по определению статуса Каспийского моря. Долгое время между Азербайджаном и Россией не было понимания по этому вопросу. Сейчас он снят. Сейчас и Азербайджан и Россия пришли к единому пониманию: каждая страна должна иметь свой сектор, мы это говорили с самого начала, но тогда мы были в одиночестве. Тогда ни Россия, ни Казахстан, ни Туркменистан, ни Иран эту позицию не поддерживали. Сейчас с Россией у нас в этом плане проблем нет. У нас ведутся переговоры по определению нашей морской границы, очень успешно ведутся, и мы договоримся. В плане участия российских компаний в наших проектах тоже никаких проблем нет. "ЛУКОЙЛ" работает в нескольких консорциумах - и очень успешно работает - и получает большие прибыли.

- И все-таки в вопросах, связанных с транспортировкой азербайджанской нефти, противоречия не преодолены...

- Что касается этого вопроса, мы всегда говорили, что не хотим его политизировать. Проект "Баку-Джейхан" - это единственный выход наших больших объемов на мировой рынок. Когда я говорю о 50 миллионах тонн добычи, без Джейхана осуществить это невозможно.

- Два существующих трубопровода: Баку-Новороссийск и Баку-Супса не перекрывают эти объемы?

- Нет. Трубопровод на Супсу рассчитан на 6 миллионов тонн. При установлении дополнительных, скажем, насосных станций его можно будет расширить до 10 миллионов. Трубопровод на Новороссийск также рассчитан где-то на 6 миллионов тонн, может быть расширен до 15 миллионов. То есть это предел, а выше нет возможности. Поэтому если мы не построим основной трубопровод к Средиземному морю, то тогда просто все наши планы окажутся под вопросом. Этот вопрос, мы с самого начала говорили, является жизненно важным с экономической точки зрения, и ни в коем случае нельзя его политизировать. И ни в коем случае нельзя противопоставлять другим трубопроводам. Мы никогда не возражали против строительства трубопроводов в регионе в разных направлениях и считали и считаем, что имеем право построить трубопровод туда, куда нам нужно.

- Почему, на ваш взгляд, Россия смотрит на это иначе?

- Россия считает трубопровод Баку-Джейхан экономически невыгодным, мы же придерживаемся другой точки зрения. Возможно, мы считаем разные деньги и по-разному. Тем не менее мы неоднократно обращались и к официальным лицам в России и к компании "ЛУКОЙЛ" с одним предложением: мы хотели бы, чтобы компания "ЛУКОЙЛ" была участником этого трубопровода.

- Почему вы так настаиваете?

- Потому что это вытекает из логики событий, потому что трубопровод Баку-Джейхан строится именно под контракт Азери-Чираг-Гюнешли. "ЛУКОЙЛ" в этом контракте имеет 10 процентов, другие - тоже соответствующие проценты. И поскольку практически все участники консорциума по добыче нефти по этим месторождениям являются участниками трубопровода Баку-Джейхан, а "ЛУКОЙЛ" не является, конечно, для нас такая ситуация выглядит загадочной.

- Вы считаете, что российская компания поступает неправильно?

- Вы знаете, в разработке и добыче нефти в Азери-Чираг-Гюнешли участвует и "ЛУКОЙЛ". Нефть будет идти единым потоком по Баку-Джейхан. И "ЛУКОЙЛ" в данном случае будет иметь худшие экономические условия для транспортировки, чем та же "Би-пи". Поэтому это несколько нелогично. По поводу экономической целесообразности трубопровода на Джейхан могут быть разные мнения: кто-то может считать, что это нецелесообразно, таково его мнение, но я уверен, что это экономически выгодно. Мы считали: норма прибыли компаний, участвующих в финансировании этого трубопровода, будет колебаться от 15 до 25 процентов в зависимости от соотношения собственного и заемного капитала. С финансированием этого проекта у нас проблем практически нет, с банками проведена соответствующая работа. Крупные нефтяные компании - такие, как "Би-пи", "Статойл", - вкладывают туда деньги. Они считают каждую копейку и не будут тратить деньги на неэффективный проект. Трубопровод будет доставлять нефть к Средиземному морю, откуда выход на мировые рынки более широкий, в отличие от Черного моря. Да и условия транспортировки, перевалки нефти там намного более выгодные.

- Существует точка зрения, что рентабельность большой трубы Баку-Джейхан будет зависеть от того, насколько она будет наполняться собственно азербайджанской нефтью. Некоторые считают, что, возможно, запасов не хватит и тогда потребуется "подключить нефть" Казахстана. Этот вариант вы рассматриваете в перспективе?

- Ну, в перспективе, конечно, рассматриваем. В данном случае нефть с Тенгизского месторождения идет по КТК. Мы всегда исходили из того, что трубопровод Баку-Джейхан нужен прежде всего нам самим. И вопрос о его строительстве был заложен в контракт о разделе продукции между нефтяной компанией Азербайджана и иностранным консорциумом, который подписали в 1994 году. Тогда речи о третьих сторонах не было. Считаем, что собственной азербайджанской нефти будет достаточно для экономической эффективности трубы. Сегодня на месторождении Чираг добывается 6 миллионов тонн нефти. Началось бурение на месторождении Азери, там в 2004-м - начале 2005 года начнется уже большая добыча: около 20 миллионов тонн, и это не предел. Дальше начнется бурение в глубоководной части месторождения Гюнешли. Так что добыча будет расти. По всем нашим расчетам, в 2007-2008 году мы выйдем на уровень 40-50 миллионов тонн в год, что как раз и позволит полностью заполнить трубопровод Баку-Джейхан. Если будет желание у Казахстана и компаний, которые работают в этой стране, дать свою нефть, мы будем это только приветствовать.

- Не приведет ли запуск большой трубы Баку-Джейхан к тому, что два других варианта - Супса и Новороссийск - уже не будут играть большой роли?

- Трудно делать сегодня какие-то прогнозы. Нам бы не хотелось отказываться ни от Супсы, ни от Новороссийска. Мы всегда должны иметь альтернативные пути. Ведь и решение о строительстве Супсы возникло именно тогда, когда транспортировка через Новороссийск была под вопросом. Очень много было сложностей, и мы понимали, что если у нас не будет альтернативы, то нам будет очень трудно и в экономическом плане. И потом, в тот момент, когда трубопровод Баку--Новороссийск не работал в связи с событиями в Чечне, мы использовали Супсу в большем объеме.

- На недавнем очередном заседании межправительственной российско-азербайджанской комиссии по экономическим вопросам стороны так и не договорились об увеличении поставок азербайджанской нефти по трубопроводу Баку-Новороссийск. Внятных разъяснений до сих пор не было. Что за этим стоит?

- Нужно привести в соответствие тарифную политику. Могу для сравнения привести две цифры, что касается Супсы и Новороссийска, - каждая тонна нефти по Новороссийскому нам обходится в 15 долларов 60 центов. Каждая тонна, транспортируемая через Супсу, обходится в 2 доллара 70 центов. Если взять, грубо говоря, миллион тонн нефти и сопоставить эти тарифы, то на каждом миллионе тонн мы теряем где-то 13 миллионов долларов. Если к тому же прибавить и тот факт, что через Супсу мы транспортируем только нашу нефть, которая уже имеет международную котировку и называется "Азерилайт", и она очень высокого качества, то, идя на Новороссийск, она смешивается, и цена такой смеси ниже. Поэтому сегодня, когда Азербайджан транспортирует 2,5 миллиона тонн нефти через Новороссийск, мы теряем на этом порядка 40-50 миллионов долларов в год. Мы не останавливаем транспортировку, потому что хотим, чтобы трубопровод Баку-Новороссийск работал. Ни одна компания не будет себе в убыток транспортировать нефть. К сожалению, пока мы положительного ответа на этот вопрос не находим. Нам говорят: давайте заключим контракт на десять лет, и тогда мы тарифы снизим. Если Россия заинтересована в том, чтобы Баку-Новороссийск работал на полную мощность, конечно, должны быть такие условия, чтобы экономически он выдерживал конкуренцию. Иначе мы не можем.

- В свое время были очень завышенные ожидания в азербайджанском обществе: начнем качать нефть в больших объемах и превратимся во второй Кувейт. А не сыграли ли эти завышенные ожидания, обещания отрицательную роль? Большие деньги сразу не приходят, и проблем не становится меньше. Учитываете ли вы такой психологический момент в работе, связанной с большой нефтью?

- Вы совершенно правы. Ожидания действительно были чрезмерными. Сейчас люди стали более реально смотреть на вещи и понимать, что за один день, за один-два года чуда произойти не может. И в то же время нефть реально помогает увеличению бюджета страны. Значит, повышаются и зарплаты, и пенсии. Бюджет наш вырос с 500 миллионов долларов до почти миллиарда. Валютный резерв страны составляет более 1 миллиарда долларов. Не стоит забывать, что в 1993 году в казне Азербайджана ветер гулял, денег вообще не было.

- И какова же нефтяная составляющая в валютном резерве страны?

- Пятьсот с лишним миллионов, остальная часть - накопления Национального банка. Сегодня разрабатывается программа всестороннего экономического развития Азербайджана на пять и на десять лет. Изменения происходят в лучшую сторону. И по объему прямых иностранных инвестиций на душу населения Азербайджан находится на первом месте в СНГ. ВВП растет ежегодно порядка на 10 процентов. Сегодня Азербайджан зарабатывает, помимо бюджетных поступлений, 160-180 миллионов долларов ежегодно за счет продажи нефти вместе с консорциумом. Начиная с 2005 года, когда войдет в строй Баку-Джейхан и будет начата добыча на месторождении Азери, ежегодные поступления в нефтяной фонд составят 500 миллионов долларов, то есть это половина сегодняшнего бюджета. В 2008 году - один миллиард. Все это позволит оздоровить экономику - тогда можно будет значительно повысить и зарплаты, и пособия, и пенсии, и создать новые предприятия, фабрики, насытить собственный рынок отечественной продукцией. Это все в наших планах, но для этого, конечно, нужно время. Я считаю, реально нам нужно 3-4 года, чтобы все это осуществить.

- Вы представитель нового поколения руководителей. И у вас есть, безусловно, собственное представление, как должна развиваться страна, какие оптимальные пути должны быть выбраны. Существуют ли какие-то основы новой стратегии развития нового Азербайджана?

- Я думаю, что они заложены, и она сейчас уже осуществляется. Азербайджан пережил с конца 80-х до середины 90-х годов период тяжелых испытаний. Само существование нашего государства было поставлено под вопрос. Война в Карабахе, оккупация нашей территории армянскими вооруженными силами, миллион людей, которые вынуждены были покинуть свои места, стать беженцами - это, конечно, усугубляло и без того тяжелое экономическое положение. Постоянная борьба за власть, ежегодная смена власти, несколько попыток военных переворотов. И все это вело к тому, что Азербайджан просто распадался на части. К тому же сепаратизм в различных регионах... Я говорю совершенно однозначно: если бы Гейдар Алиев не пришел к власти, то, наверное, Азербайджан просто распался бы на несколько частей и стал придатком каких-то других стран - не одной, а, может быть, нескольких. Поэтому новая история Азербайджана начала создаваться именно с того периода - с 1993 года, когда был положен конец гражданской войне, когда военные банды начали разоружаться. Все было непросто и в 1994 году, и в 1995 году. Были попытки совершить террористические акты против президента, хотели сбить ракетой его самолет и в 1996 году. К тому времени у нас ежегодно инфляция измерялась тысячами процентов. Падение ВВП - десятками процентов, все шло в минус, в минус, в минус. И все-таки в 1996 году началась внутренняя стабилизация, общественный порядок был восстановлен, тогда у нас пошел рост. Это по статистике очень хорошо видно: в 1995-1996 годах у нас стабилизировалась обстановка, и начиная с 1997 года ежегодно у нас пошел прирост и промышленного производства, и сельского хозяйства, инвестиции в нефть, рост ВВП и так далее. У нас инфляция 1-2 процента. И причем на протяжении уже 5-6 лет. Основа для развития заложена хорошая. В будущем надо просто ее развивать, укреплять, создавать новые рабочие места, новые отрасли промышленности, восстанавливать те, которые сейчас по каким-то причинам не работают, выходить на новые рынки - мы не можем замыкаться только на собственном рынке, он у нас не такой большой, без выхода нашей продукции на международный рынок мы не добьемся больших успехов. И, конечно же, главное - не строить нашу будущую политику основываясь на нефтяном факторе. Наш президент все время говорит: нужно забыть про то, что Азербайджан добывает нефть, у него большие запасы, большие перспективы, отставьте это в сторону. Да, это нам природа дала, но строить будущее на этом мы не можем, потому что рано или поздно это кончится. А без серьезной экономической политики, без создания серьезной промышленности мы не сможем обеспечить развитие Азербайджана. Да, можно жить безбедно за счет богатств Каспия лет 30, можно, у нас все рассчитано. Ну а что будет потом? Развитие других секторов экономики - вот что для нас выходит теперь на первый план.

- Вас относят к категории технократов. Это означает, что цель оправдывает средства. Что вы думаете по этому поводу?

- Я считаю, что это неправильный подход. И этот подход часто бывает губительным. И цель должна быть благородная, и средства должны быть благородными. Люди не должны никогда в угоду каким-то целям поступать недостойно, поступать так, чтобы потом стыдиться этого. Я считаю, главное для человека - это то, чтобы он мог открыто смотреть в глаза и людям, и своим детям, и чтобы никогда не приходилось краснеть за свои поступки. Поэтому я не приемлю такой лозунг. Технократ я? Не знаю, считаю, что я реалист. Я бы так себя определил. Нужно исходить из реалий, нужно их принимать, реалии общества, в котором ты живешь, и мира. Если предаваться какой-то романтике, то можно, во-первых, ошибки совершить, и, во-вторых, потерпеть неудачу. Нужно четко определить реальные ситуации и самый лучший верный путь решения - тот, который приведет тебя к цели. Зачастую этот путь может быть и длиннее, может показаться, что можно и быстрее это сделать, но быстрее - не всегда лучше. Поэтому я всегда в своих действиях основываюсь именно на реализме, на прагматизме. Пока такой подход меня не подводил.

- Вы вице-президент главной нефтяной компании Азербайджана, но одновременно еще и председатель национального Олимпийского комитета. Эта обязанность тоже занимает много времени. Это что для вас - общественная нагрузка? Увлечение? Это хобби?

- Понимаете, когда в 1997 году мне предложили возглавить Олимпийский комитет, я долго думал: соглашаться - не соглашаться. Потом понял, что на данном этапе, видимо, я должен на себя брать такую ответственность. Спорт надо было поднимать. Наверное, те, кто выдвигал мою кандидатуру, рассчитывали на определенные мои возможности, на имя, что ли. Я и до этого старался помогать нашим спортсменам, оказывать им содействие. Ради престижа мне эта должность не нужна была. Решил возглавить Олимпийский комитет с одной целью: сделать что-то реальное. Кажется, какие-то вещи удалось сдвинуть с мертвой точки. Разработал программу действий.

Хочу выполнить поставленные перед собой задачи. Буду делать все, чтобы создать условия для занятий, выступлений, для тренировок, чтобы они соответствовали мировым стандартам. Активно начали создавать, воссоздавать те виды спорта, которые традиционно были сильны в Азербайджане. Радуют успехи в волейболе - наша женская клубная команда завоевала Кубок Европы, на Олимпиаде в Сиднее мы завоевали две золотые медали, одну бронзовую, в командном зачете из 200 стран стали 34-ми, это очень большой результат. При всем при этом важно возродить массовый спорт. Поэтому стали создавать спортивные центры по всему Азербайджану. Два таких спортивных современных комплекса в Баку уже построили, заканчивается строительство в Нахичевани, Барде, Шеки Гяндже, Ленкорани и еще планируем в Ширванской зоне. И на этом останавливаться не собираемся.

- Вы еще руководите крупнейшей партией в парламенте. Депутатским делам остается, наверное, не так много времени?

- Почему? Ведь многие дела взаимосвязаны. Мне не в тягость заниматься депутатской работой. С 1995 года я член парламента, был избран от Карадагского района города Баку. За эти пять лет очень сблизился с жителями района, у нас взаимная симпатия и любовь. Мне по-человечески приятно, что удалось выполнить перед своими избирателями свой долг. В районе очень много создано объектов социального значения, построено два современных 50-квартирных жилых дома, которые переданы бесплатно инвалидам Карабахской войны и семьям погибших. По моей инициативе построен городок для беженцев - это более чем 100 домов, школа, медпункт... С 2000 года я баллотировался в парламент от нашей партии "Новый Азербайджан", но связи с карадагцами не прерываю, часто встречаюсь. Как депутат я еще являюсь руководителем нашей парламентской делегации в Совете Европы в Страсбурге. Поэтому у меня, скажем так, пять обязанностей - это нефтяная компания, Олимпийский комитет, депутатство, Парламентская ассамблея, и я первый заместитель председателя партии "Новый Азербайджан"...

- У вас не пять должности, а семь.

- Да?

- Вы еще сын, и вы еще отец.

- Да, это верно, - сын Гейдара Алиева. Кстати, у меня и сын Гейдар Алиев.

- Кто оказал наибольшее влияние на формирование ваших политических взглядов? Кто для вас идеал политика?

- Это, конечно же, мой отец - Гейдар Алиев. Под его влиянием сформировалось мое мировоззрение, и не только политическое, но и житейское. Он для меня является идеалом и политика, и человека, и отца. Если бы не он, я бы никогда не стал заниматься политикой.

- В спорте есть свои правила игры, а про политику говорят, что это игра без правил. Политика - игра без правил. Согласны с этим?

- К сожалению, зачастую в политике бывает так, что правила не соблюдаются. Но надо больше думать об этом с философской точки зрения. Мы все люди, и мы все живем на этом свете - и должны вести себя достойно. Когда человек совершает поступок, недостойный мужчины, будь он политик или не политик, в любом случае это его не красит. Мы никогда не должны забывать: стержень нашей жизни -- достойное поведение. Я в жизни всегда исхожу из этого. Поэтому хотелось бы, чтобы политики придерживались определенных правил, чтобы было взаимное уважение. Но, увы, это, наверное, уже не из области реализма, о чем мы говорили, а из области романтики.

- К вам приковано внимание многих наблюдателей. За вашей политической карьерой следят больше, чем за остальными вашими делами. Составляются всякие прогнозы: как будет развиваться политическая ситуация в Азербайджане?

- Я считаю, наиболее важным фактором благополучного, безопасного развития Азербайджана является та политика, которая сейчас проводится. Иначе страна может столкнуться с катастрофическими последствиями. Политика Гейдара Алиева должна продолжаться на многие, многие годы и десятилетия. Это главный тезис. А что касается меня лично, то это уже вопрос второстепенный, это уже не главный тезис.

- Приведем ваши слова: "Настоящим наследником Гейдара Алиева является мой сын - самый младший член нашей семьи Гейдар Алиев".

- Да.

- Сколько ему сейчас лет?

- Ему четыре с половиной года, летом будет пять.

- А много ли времени вы ему уделяете?

- Стараюсь как можно больше. Для мальчика крайне важно, чтобы отец находился рядом не от случая к случаю. Хоть и прихожу с работы поздно, мы занимаемся вместе, разговариваем. Сейчас он увлечен компьютерными играми. Играем. Очень радуется, когда выигрывает у меня. Но нельзя все время поддаваться ребенку - приходится и мне вырывать победу, хотя он бывает очень недоволен.

- Скажите, часто вы с Гейдаром Алиевичем беседуете о серьезных проблемах, когда вечером собираетесь за столом?

- Стараюсь видеться с отцом дома практически каждый день. По вечерам мы говорим о семейных делах, далеких от политики. Какие-то политические вопросы не поднимаю. Впрочем, и раньше никогда не поднимал, никогда не пытался вмешиваться в этот вопрос. Отец знает лучше всех, что нужно делать, как нужно делать и когда делать.

- Дедушка, говорят, очень любит младшего внука?

- Да, он всех внуков любит. Он очень хороший, исключительный дедушка и всегда практически каждый день говорит по телефону с внуками, они приезжают к нему, интересуются, он в курсе всего.

- А сколько внуков?

- Шесть. У меня три и у сестры три. Но остальные все большие, а вот младший Гейдар Алиев - он, конечно, больше внимания получает от дедушки. Он его провожает каждый день на работу, выливает за ним воду по нашему обычаю. Это его обязанность, он очень этим горд.

- Провожает и встречает?

- Провожает и встречает.

- Вы владеете пятью иностранными языками? Удается их как-то совершенствовать, поддерживать?

- Забывается французский, к сожалению. Практики практически нет с момента окончания института, и деловой практики не было.

- У вас французский был первый?

- Второй. Теперь он у меня на бытовом уровне, когда бываю в Страсбурге, во Франции, конечно, говорю, а чтобы сказать, что знаю в совершенстве, не могу. В совершенстве можно знать тогда, когда можешь выступать без бумаги и правильно.

- А русский для вас?

- Русский в совершенстве.

- Мы это почувствовали. (Общий смех.) А сын Гейдар говорит по-русски?

- Да, и по-русски, и по-азербайджански. У нас в семье все двуязычные с детства.

- Вы хорошо знаете Россию, русский характер. На ваш взгляд, существуют какие-то причины, которые могли бы разъединить два наших народа?

- Нет, нет таких причин. У нас добрые отношения: и русские, которые здесь жили и живут, всегда были как свои, и я, когда долгое время жил в Москве, никогда не чувствовал к себе негативного отношения из-за национальности. И сегодня много азербайджанцев живут в России и чувствуют себя очень хорошо. Не чувствовали бы, не жили бы там. Я не вижу никаких причин, чтобы нас кто-то мог рассорить.

- Вы когда-то занимались бизнесом в Турции, в России?

- Да.

- Не скучаете по самостоятельному бизнесу, или это уже пройденный этап, уже неинтересный?

- Думаю, что в какой-то степени пройденный. Долгое время скучал и, скажу вам честно, долгое время вспоминал с добрым чувством то время, когда занимался своим делом. Это было интересно, это было очень удобно, комфортно, я принадлежал себе, своей семье.

- И все получалось?

- Да.

- Вы чем занимались?

- У меня была фабрика в Москве по пошиву одежды. Затем занимался трейдингом. Успешно все шло, я очень был доволен жизнью: делал то, что хотел и когда хотел. Сегодня у меня совершенно другая жизнь. Сегодня, например, мне не так просто пройтись по бульвару или же выйти с семьей куда-то.

- В Москве немного проще? Часто бываете?

- Да, в Москве проще. Бываю. Скучаю, но больше по тому времени, по молодости. Самая лучшая была пора. Я ведь в 15 лет приехал учиться в Москву. Кстати, и в школу меня рано отдали - с пяти лет. В Москве жил до 92-го года... Очень много друзей осталось - они в Баку приезжают, я - в Москву. Так что хорошие воспоминания.

- У вас были личные встречи с крупнейшими мировыми деятелями - с Клинтоном, Миттераном, Шираком, Колем, Блэром и другими. От кого из них у вас остались самые яркие впечатления? Что вам особенно запомнилось и что особенно привлекло ваше внимание?

- Мне трудно кого-то выделить. Может быть, президент США Буш, я с ним встретился, когда он еще не был президентом. Он был еще губернатором Техаса. Хорошее впечатление произвел - простой, доступный.

- Есть ли у вас какие-то увлечения?

- Особых хобби у меня нет.

- Спорт?

- Спорт - да, но спорт - это не хобби.

- А спортом удается заниматься?

- Да.

- Каким?

- Я с детства занимался плаванием, и сейчас стараюсь хотя бы несколько раз в неделю плавать, бегать.

- Могли бы в свое время представить, что судьба вас свяжет с нефтью, хотя Баку - это прежде всего нефть?..

- Никогда не думал, даже представить себе не мог.

- А каким образом это произошло?

- Вызвал меня президент и сказал: надо заняться этим делом, для страны это очень важно. Слово отца для меня закон. Надо, значит, надо.

- Сложно было освоить новую профессию?

- Скажу откровенно, нет. Я занимался и сейчас занимаюсь больше внешнеэкономической деятельностью компании. Здесь не нужны были какие-то специальные знания. Важно было, чтобы по всем контрактам соблюдались интересы Азербайджана. Жизнь все время ставит новые проблемы и вопросы. Приходилось заниматься и трубопроводами Баку-Супса, Баку-Новороссийск. Потом возникли новые контракты, потом Баку-Джейхан... Думаю, когда проект Баку-Джейхан доведем до логического завершения, построим газопровод Баку-Эрзерум, тогда я буду считать свою задачу в нефтяной компании окончательно выполненной. Хотя неизвестно, как сложится жизнь дальше, но я тешу себя такими мыслями. Поживем - увидим.

- Любая работа оставляет свой отпечаток и оказывает влияние на представления человека. Что вы могли бы сказать исходя из опыта своей работы и жизни?

- Во-первых, не надо бояться работы. Вообще, когда много работаешь, результат не заставляет себя ждать. Мой опыт работы, опыт многих моих коллег говорит об одном: у нас все получится.

Справка "Номада":
Ильхам Гейдар оглы Алиев родился в 1961
С 1977 по 1985 год - студент, аспирант МГИМО. С 1985 по 1990 год - преподаватель МГИМО.
С 1991 года занимался коммерческой деятельностью в Москве и Стамбуле.
С мая 1994 года и до настоящего времени - первый вице-президент Государственной Нефтяной Компании Азербайджанской Республики (ГНКАР).
В декабре 1999 года избран заместителем председателя партии "ЕНИ Азербайджан" (правящая партия республики).
На втором съезде Партии "ЕНИ Азербайджан" избран первым заместителем председателя Партии.
Является членом Милли Меджлиса, владеет английским и французскими языками в совершенстве. Президент Национального Олимпийского Комитета Азербайджана.
Имеет двух дочерей и одного сына.